— Да.

Джон кивнул.

— Видел его лишь однажды. На каком-то мероприятии в Академии. А Раскин в Венеции, так что сомневаюсь, что ваш друг мог его видеть, хотя сейчас мы говорим о…

И тут я вспомнила: невеста Джона — Эффи Раскин, много лет была в браке за критиком, а потом развелась. Неудивительно, что Милле выглядел изможденным — его роман обсуждал весь Лондон, а Эффи вытерпела всевозможные унизительные вмешательства в личную жизнь перед тем, как разрешили развод.

— Ваш друг наплел небылиц.

Я покачала головой.

— Нет, только не Эдвин. Он рассказал, что видел Раскина, но тот не сможет стать моим покровителем, потому что потратил много денег на Лиззи Сиддал.

Джон без стеснения расхохотался.

— Ну, отчасти это правда. Возможно, ваш Эдвин все-таки побывал в Венеции.

— Или, возможно, вы ошибаетесь, и мистер Раскин сейчас в Лондоне, — сказала я, хорошо помня, что Эдвин вернулся всего три дня назад.

Джон пожал плечами.

— Так вы хотите, чтобы я стал вашим покровителем? — произнес художник, переходя к делу.

Я покраснела.

— Я думала, что если увидите мою работу, то захотите помочь. Поддержать, научить…

Джон пытливо изучал мое лицо. Я в смущении опустила глаза.

— Вы уверены в своем таланте и мне это нравится. Художник должен быть уверен.

— Мой отец хочет выдать меня замуж. Тогда моя уверенность будет ни к чему.

Мы замолчали. Я внутренне сжалась, понимая, что последующие слова Милле изменят всю мою жизнь.

— Если бы вы пришли ко мне в прошлом году, или пару лет назад, то я смог бы помочь. — Казалось, ему искренне жаль.

— Я мог бы научить и познакомить вас с Раскиным. Но теперь…

— Теперь… — Мой голос задрожал.

— Теперь у меня нет свободных денег, чтобы помочь вам, и нет общих интересов с Раскиным. Да и репутация моя, мягко говоря, неустойчива. Я не могу вам помочь.

Я прикрыла глаза, заставив себя улыбнуться.

— Возможно, мистер Холман Хант?

Джон покачал головой.

— Хант скоро снова отправится на Святую Землю. Возможно, надолго.

— Мистер Россетти?

Я не могла представить работу с Россетти, но не в моей ситуации быть разборчивой.

Джон снова покачал головой.

— Любыми деньгами, что у него появляются, он оплачивает долги и поддерживает Лиззи. — Рот Джона слегка скривился.

— Лиззи, — повторила я с отвращением.

Мое сердце заныло от откровенной зависти к женщине, которая каким-то образом обрела жизнь, о которой мечтала я.

Джон дотронулся до моей руки.

— У Лиззи беспорядочная жизнь. Здесь нечему завидовать.

Мне стало стыдно. Я взяла вещи, накинула капот на голову.

— Я должна идти. Спасибо, что уделили время.

Джон еще раз прикоснулся к моей руке.

— Будем держать связь.

Он вытащил карандаш из кармана пиджака и написал адрес на обратной стороне одного из моих набросков.

— Присылайте мне рисунки и пишите о своих работах. И, может быть, через год или два все изменится.

— Правда?

В мгновение ока отчаяние сменилось радостью.

— Правда. Ждите, как Марианна.

— Ее ожидания были напрасными.

Джон улыбнулся.

— Всему свое время.

Глава 44

Наши дни

Элла

— Все, что вас интересует — здесь, — сказала архивариус, вручив мне пару хлопчатобумажных перчаток, одновременно надевая свои.

Это была молодая и симпатичная девушка, с ярко-рыжими волосами и пирсингом в носу. Большие пальцы ее рук были унизаны широкими кольцами. Она разрушила мои представления о полицейских. Я улыбнулась.

— Спасибо, что нашли все это, Лейни.

Мы сидели за большим столом в новом прохладном здании архива в Льюисе. Перед нами возвышалась массивная коробка с книгами и папками. Даже я, привыкшая к большому объему информации, оробела. Но энтузиазм девушки радовал. Прия из-за болезни дочери вынуждена была отказаться от идеи присоединиться к нам.

Лейни вытащила из коробки кожаную книгу и открыла ее на заложенной странице.

— Моя работа. Обожаю такие вещи. — Глаза девушки горели. — Теперь, давайте смотреть.

Она провела пальцем по написанным от руки цифрам.

— Даже в те годы полиция вела безупречную работу.

Я прищурилась, но ни черта не поняла.

— Каждому преступлению присуждался номер, — пояснила Лейни. — А рядом имя полицейского, который вел следствие. По вашему делу — это инспектор Крофт. Вы привыкнете и сможете читать его записи.

Она указала на узкие строчки.

— Тип преступления, имена жертв. Это ваши.

Я придвинула книгу.

— Убийство, — вслух прочитала я. — Покушение на убийство. И, э… что это в конце?

— Пропал без вести.

— И имена. — Я внимательно читала крошечные буквы. — Эдвин Форрест, Фрэнсис Форрест, Уильям Филипс, Вайолет Харгривз.

Волосы на голове зашевелились. Вот оно!

— Это они? Или есть кто-то еще? — поинтересовалась девушка.

— О, да.

Лейни встала и, напрягая свои тонкие, но мускулистые руки, вытащила из коробки следующую книгу с заложенными страницами. Она хорошо подготовилась к моему приходу, дай Бог ей здоровья. Архивариус обеими руками перевернула тяжелые листы.

— Отчет о преступлениях, — торжественно объявила она. — Все, что известно по этому делу, здесь!

Не верилось! Я прошлась по списку имен и мысленно помолилась за давно усопшего инспектора Крофта, который так подробно все записал.

— Оставлю вас, — сказала Лейни. — Позовете, если буду нужна.

Не успела я спросить, где можно выпить чашку чая, как девушка строго посмотрела на меня.

— Здесь очень ценные книги, поэтому принимать пищу запрещено.

Я послушно кивнула и обратилась к книгам, борясь с искушением читать, а не аккуратно записывать все детали преступления. Переписав информацию в блокнот, я обратилась к показаниям свидетелей. Они разочаровали меня, если не сказать больше. Домработница Агнес Хобб ничего не видела, ничего не слышала, ничего не знала. Фрэнсис ограничилась объяснением, что она, ее муж и Вайолет разговаривали перед их домом, когда кто-то вдруг напал на них сзади. Она упала без сознания и больше ничего не помнит. Садовник семьи Харгривз Уильям Филипс умер, по словам инспектора Крофта, через три дня после нападения.

Я откинулась на спинку стула, чувствуя беспричинную печаль из-за неизвестного садовника. И, конечно, из-за Эдвина и Фрэнсис, которые стали жертвами жестокого нападения. Но где Вайолет? Я пролистала отчеты, выискивая информацию о других жертвах, но ничего не нашла.

— Было бы здорово провести посмертное вскрытие, — пробормотала я, забыв о бюрократии современной полиции.

— Есть отчет врача, — раздался голос Лейни позади меня. Я не заметила, как она подошла. От нее пахло палочками благовоний, что навевало вспоминания о студенческих временах. Девушка пролистала страницы.

— Вот. — Она открыла нужную страницу и пододвинула книгу.

— И вот еще, думаю, будет тоже интересно.

Лейни протянула бумагу.

— Это наш пароль для архива газет, — объяснила она. — Возможно, найдете полезную информацию в газетах того времени.

— Замечательно, — поблагодарила я. — Пойду выпью чашку