— Ты разрешил мне работать, — Гедимин двинулся к нему и с досадой понял, что не успевает — один хороший рывок, и Кенен на улице, а бросить наперерез защитное поле — значит прихватить ещё и Оска. Помня предупреждающие взгляды Айзека, сармат остановился и криво ухмыльнулся.

— И ты тоже, — напомнил он Оску. — Взрыв никому не навредил. Вы вообще не должны были узнать…

За его спиной приглушённо выругался Айзек. Один из ликвидаторов, обойдя расползающихся охранников, поманил Гедимина к себе.

— Здесь, — дождавшись, пока сармат выйдет, он указал на стену соседнего строения. Гедимин присмотрелся — и помянул про себя ядерный могильник: там, где вчера в защитном поле были оставлены проёмы для воздухообмена, по ближайшим стенам тянулись чёткие полосы въевшейся неорганической сажи. Фрил, не рассчитанный на такие температуры, вспух, пошёл пузырями и местами потрескался.

— Это не повлияет на прочность, — буркнул Гедимин, ощупав стену. «Ожог» уходил вглубь на пару сантиметров; для обшивки орбитального модуля это было бы критично, но вспомогательный ангар мог простоять двадцать лет до появления первой дырки.

— Джед, а Джед, — Кенен, вышедший из «лаборатории» вслед за ним, говорил негромко, почти ласково. — Дело-то не в стенке. Стенка не развалится. Дело в том, что ты по сторонам не смотришь. Завтра ты ещё раз бабахнешь, а тут будет стоять сармат…

Гедимин сердито фыркнул.

— Тут некому стоять. Я ставил защитное поле — заметил бы и отогнал.

«Предупреждающие таблички,» — мелькнуло в голове. «Отвык работать, не прячась. Можно же поставить табличку, и никто не полезет.»

— Нет, — Оск, остановившийся в воротах, покачал головой. — Я на такое не подписывался.

Он, не оглядываясь, пошёл к брошенному за углом глайдеру, и охранники потянулись за ним. Ликвидаторы, сочувственно кивнув Гедимину, пошли следом. Ремонтник растерянно мигнул.

— Нужны материалы для новой установки, — сказал он. — Я тогда не учёл…

Кенен хлопнул себя по бёдрам — раздался громкий металлический лязг.

— Всё, Джед. Больше никаких взрывов. В ангаре сиди, сколько влезет, но ещё один бабах — и приезжать сюда будешь под конвоем. Айзек, будь добр, объясни ему, — у меня уже ни терпения, ни времени!

Он, резко развернувшись, пошёл к глайдеру. Оск его ждал — машина до сих пор не тронулась с места. В тишине лязг закрывшихся ворот показался Гедимину оглушительно громким. Сармат поморщился и поднёс руку к виску. В голове гудело.

— Зря ты без меня начал, — первым нарушил молчание Айзек. — Я подозревал, что с установкой что-то не так… Что, всё-таки, сломалось?

— Треснул верхний жёлоб. Вдоль, по перфорации, — ответил Гедимин, глядя в стену. Об установке думать было легче, чем о внезапном запрете на опыты, — по крайней мере, в ней сармат хоть что-то понимал. «Всё проверили. Нашло же, где треснуть. Вот уж чего не ждал…»

— Жёлоб⁈ — Айзек изумлённо мигнул. — Правда? Никогда бы не подумал… Там точно всё было в порядке, прочно и надёжно.

Гедимин угрюмо кивнул. «И я был уверен, что всё пройдёт гладко. Всё выверил… Стой!» Что-то смутно знакомое на долю секунды всплыло в памяти, и сармат медленно потянулся к дозиметру. «Звуковой сигнал я отключил…»

Память прибора хранила показания на месяцы назад, — странная функция, но Гедимину она уже не раз пригодилась. Отмотав «время» до прошлого утра, он увидел то, что искал, — ровный фон, сменившийся резкими всплесками. В считанных сантиметрах от прибора сутки назад пульсировало сигма-излучение. «Это не луч сканера,» — думал Гедимин, пересчитывая зубцы графика и глядя, как качается на экране стрелка-определитель источника. «Сканер так не „пляшет“. Не сканер и не возврат. Тут был источник. Много источников. Где я тогда стоял?»

Он зажмурился. Память не подвела — он, как сейчас, видел себя у установки, готовой к запуску. Чем меньше секунд оставалось до нажатия кнопки, тем выше взлетали зубцы графика. Вот они исчезли — Гедимин отошёл к пульту, спрятался за экраном… Сармат резко выдохнул и приложил ко лбу бронированную перчатку. Шлем отозвался глухим звоном.

— Эй! — Айзек, вздрогнув, шагнул к нему и испуганно замигал. — Ты чего⁈ Я поговорю с Маккензи. И Оск… он передумает, вот увидишь! Это же всё устранимо…

Гедимин смотрел сквозь него.

— Не надо было отключать сигнал, — тихо проговорил он. — «Сигма» пульсировала. То же, что тогда в «Гекате»… и на корабле…

Он стиснул зубы, вспомнив, как опозорился в последний день на Кагете.

— Та же пульсация. Сигнал. Он не только с ирренцием… — сармат досадливо поморщился. — Это я не подумал. Люфт… надо было оставить ему люфт. Надо учесть. Тогда… тогда всё пройдёт гладко.

Забыв и об Айзеке, и о сердитых командирах, он потянулся за чистым листком. «Куда воткнуть люфтовую деталь? Может, лишний датчик?»

Айзек негромко кашлянул.

— Жаль, что так вышло с установкой, — пробормотал он. — Но никто ведь и не думал, что ты один создашь новую технологию. Видимо, без двадцатиметровой вышки там не обойтись…

Гедимин изумлённо мигнул. «А, я же не успел ему рассказать…»

— Опыт удался, — он достал толстую «нитку» накопителя и на ладони протянул Айзеку. — Всё получилось. Только этот жёлоб…

— Мать моя колба… — Айзек дрожащим пальцем дотронулся до образца. — Накопитель⁈

— Три витка, — Гедимин, осторожно отодвинув сармата, положил «нитку» на пустой поддон. — Сам проверь.

Он отошёл, сел на ящик и, пока Айзек с анализатором вертелся вокруг накопителя, молча смотрел в пол. «Вовремя я додумался про люфт. Как раз к закрытию „лаборатории“. Материалов теперь не дадут…»

Когда он поднял голову на шорох, Айзек уже пристраивал пухлый свёрток — «нитку», обёрнутую в двадцать слоёв разными пакетами — себе в карман.

— Ещё такие есть? — отрывисто спросил он. — Ещё один. Для Гварзы. Пусть смотрит. Как с тобой