Шрифт:
Закладка:
Лишь немногие маги могли бы убить хотя бы несколько таких стражей, а если учесть, что они стоят после Лабиринта, и стражей несколько десятков — неплохая задумка.
Альбус взмахнул палочкой, и один из мертвецов взорвался изнутри. На его куски он наложил заклятия от нежити и запустил новыми снарядами в остальных противников.
В середине боя к нему пришло сообщение от Макгонагалл, что Тлаутлипуцли прорвалось во Францию, где его ценой своей жизни убили Грюм и Кингсли. Жаль, очень жаль, что всё так вышло…
Чары изгнания обрушились на одного из стражей, и тот упал неподвижной куклой. Другой цеплялся за свою нежизнь намного сильнее, и Альбус просто обратил его в стекло, а потом разбил. Ещё одного он трансфигурировал в газ, чтобы через миг отменить трансфигурацию и увидеть кусочки по всей поверхности комнаты.
Отбив очередную серию Темномагических заклятий, Альбус вновь атаковал. В этот раз он, повредив защиту с цели, наложил на одного из противников два заклятия — ускоряющее и замедляющее. Только их нельзя было сочетать друг с другом, что и подтвердил взрыв.
Десятки наколдованных Альбусом големов пусть и гибли после одного попадания, зато отвлекали противников. Каждый боец рассыпался, но Альбус уже натрансфигурировал достаточно жидкости, чтобы засунуть в импровизированные сосуды высокого давления всех противников, а потом просто заморозил и разбил. Большая часть противников, даже разбитая на куски, продолжала бороться, но боеспособность они потеряли, и сжечь их было делом времени.
Через несколько минут всё было кончено, ничто не говорило, что здесь был отряд мертвецов.
Альбус начал изучать следы. Вот и фрагменты тех личей, бывших японскими разрушителями проклятий, которых он достал давно. Странно, они тоже были неразумные… Кто же тогда восстанавливает защиту?
Новых мертвецов не возникло, и это радовало. Вероятно, он приближается к цели. Он начал искать крестраж. Не нашёл.
Потом он начал искать проход дальше и обнаружил его. Интересно, что ждёт его там?
Но кое-что из того, что ему показали его сканирующие заклятия, ему не нравилось. Давно он не видел таких откликов от заклинаний…
— Покажись, я знаю что ты здесь, — приказал он.
Тишина была ему ответом.
Можно ничего не предпринимать, но дальше должна быть финишная прямая, а он не хочет получить удар в спину. Если должен быть бой — пусть лучше он будет сейчас.
Когда он показал этот приём Фламелю, тот назвал его извращенцем. Но иногда надо…
Махая палочкой, творя замысловатые фигуры, Альбус сотворил нечто вроде огромного газообразного Патронуса, который заполнил всю комнату.
— Я повелеваю тебе выйти на свет! — приказал он.
В его светлую дымку словно кинули камень, она стала всасываться в прореху. Исчезла, но вместо неё в углу комнаты, там, где была прореха, показалась собака размером с медведя, внешне похожая на Грима. Единственное, что помимо размера не вязалось с собакой, это два огромных красных глаза.
— Таких я ещё не встречал, — зачем-то сказал Альбус вслух, — что тебе надо? И что ты такое?
Много раз он читал про Грима, ещё больше слышал слухов, только вся эта информация была из разряда «байки». Впрочем, как гласят легенды, маги видят это существо только один раз в жизни… перед своей смертью, что не способствует тщательному документированию.
По логике, это должен быть очередной страж Волан-де-Морта. Альбуса немного смущало, что здесь делает демон средне-высокого уровня. И ещё то, почему его не атакуют, но Грим вполне мог просто замаскироваться и ждать подходящего момента.
Может быть, Грим его не понимает? Собрав мысли в картинку, он вытолкнул их за свою окклюментивную защиту, но контакта не последовало. Грим просто сидел в углу хижины и смотрел на него своими красными глазами, не проявляя агрессии. Признаков жизни вторженец тоже не проявлял — ни дыхания, ни сердцебиения.
Странно. Если верить сказаниям, все те, кто увидел Грима, либо умерли в течение дня, либо сами расправились с Гримом. Почему существо не проявляет агрессии? По-прежнему считает, что его не обнаружили?
Подумав, Альбус решил, что ему надо попробовать выйти на контакт.
Контакт с демоном — то ещё удовольствие. Да, Грим выглядел, как собака, но именно выглядел, а что он на самом деле — Альбус не знал. Альбус сотворил картинки, звуки и запахи, пустил по полу колебательную волну, наколдованным ветром начал воздействовать на цель. Неудача, но это его не обескуражило. У существа может не быть глаз, тогда бессмысленно передавать картинки, может не быть ушей, и бессмысленно передавать звуки, может не быть вкуса, оно может существовать в безвоздушном пространстве и не чувствовать запахи. В довершение ко всему, необязательно наличие физического тела, что делает бессмысленным осязательный контакт. Оставался вариант работать с магией, только вот магия как раз может считаться едой, и тогда попытка контакта будет воспринята как предложение поесть.
Но Альбус надеялся, что какой-то разум у существа есть, и он сможет понять, что от него хотят и как долго это существо сидит здесь, или как прочно оно связано с Волан-де-Мортом.
Максимально укрепив свою защиту, стараясь не выпускать наружу ни крохи магии, он, заранее зная, что пожалеет, направил Бузинную Палочку на Грима.
— Легилименс!
Защиты в сознании Грима он не обнаружил. Существо думало на другой волне, иначе, чем люди, но Альбус обладал каким-никаким опытом и сумел войти в его сознание, хотя, может, это всё заслуга Бузинной Палочки?
Понятия времени для существа не возникало — оно было всегда. Для людей этот мир был бы абсолютно пустым — здесь не было ни материи, ни даже света, как и других электромагнитных волн, просто бескрайнее пространство, заполненное магией. Существо, внешне напоминающее в магическом зрении красноватую амёбу, вместе с другими похожими существами сновало по миру и периодически всей поверхностью тела всасывало разлитую в мире магию. Сколько это длилось времени? Может быть год, может быть вечность.
Но потом всё изменилось. Неведомая сила вырвала его из дома, заключила в странный костюм, и оно оказалось здесь. И оно впервые узнало, что такое голод.
Для существа этот мир был пустым, как для людей глубокий вакуум, лишь магия представляла для него островки реальности. Оно впервые за своё существование захотело чего-то: вернуться назад, домой. Но путь назад был закрыт, и вернуться
