Шрифт:
Закладка:
Первым кораблём был «Феникс» — не вчерашний, ещё один; всего их тут было три, и над ними особенно тряслись. Вокруг даже поставили бронеходы и подогнали роботов, крохотных рядом с громадным кораблём. Гедимин представил, как они пытаются остановить взлетающий «Феникс», и невольно ухмыльнулся.
К его удивлению, реакторы почти не «разболтались» за три месяца без присмотра. Он аккуратно заглушил их и повернулся к Торрегросе.
— Надо поправить внутри, — он указал на закрытый люк.
— Идите, — ответил Торрегроса. — Без глупостей, помните?
От скафандра открутили всё, что людям показалось подозрительным. В этот список, как с досадой заметил уже в активной зоне Гедимин, попал лучевой резак. «Придётся когтями,» — подумал сармат, разглядывая горячие хвостовики стержней.
Невидимый бур вошёл в правый висок. Гедимин от неожиданности застонал, потом опомнился и крикнул:
— Чего⁈
— Проверка связи, сеньор Кет, — в наушниках раздался смешок. — Мне тревожно, когда я вас не вижу. И охрана беспокоится. Работайте, не отвлекайтесь.
«Макака драная,» — сармат, поморщившись, потёр шлем и перевёл взгляд на сборки. «Работать придётся быстро.»
План действий был составлен ещё вечером, за ночь Гедимин отшлифовал его до приемлемого состояния. Несколько перемещённых твэлов, осторожный тычок когтем под хвостовик или наконечник, слегка сдвинутый датчик или подрезанный проводок… Отойдя от реактора и посмотрев на свою работу со стороны, он сдержанно усмехнулся. «Не думал, что так приятно ломать то, что построил,» — подумал он. «Жаль, не увижу, как этот „Феникс“ взлетает. Это будет очень красиво.»
…От него отстали на пятом корабле. Солнце было ещё высоко, но Торрегроса приказал забрать у сармата скафандр и отвести его в фургон. На посадке кто-то снова заехал ему по почкам. Гедимин даже не разозлился. «А ему-то чего?» — вяло удивлялся он по дороге к «тюрьме». «Ему положено радоваться…»
— Сегодня вы не огорчили меня, Гедимин, — Торрегроса сиял, как взрывающийся «Гельт». — Можете отдохнуть. Я вернусь за вами через неделю.
По его сигналу к сармату подошёл медик. Расстегнув куртку Гедимина, он осмотрел подживающий ожог, сменил повязку и взялся за шприц. Первая инъекция была привычной — ещё одна доза анестетика; вторая отозвалась неожиданным жжением по всей руке, и сармат удивлённо мигнул.
— Что это?
— Флоний, — буркнул медик, вытирая проколотую кожу.
— Зачем? — Гедимин посмотрел на Торрегросу.
— Ваша голова была под облучением, — сказал тот, прикоснувшись к шлему. — Из-за сдвинутых пластин. Мы же не хотим, чтобы вы облучились до смерти!
Гедимин мигнул. «Это сигма. Флоний против сигмы…» — он прикусил язык. «Тем лучше. Это чистая смерть. И никто ничего не заподозрит.»
18 февраля 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро, космодром Хуарес
Когда за дверью загрохотало, и на пороге камеры появился Торрегроса в сопровождении четырёх охранников, Гедимин невольно сжался. Он не боялся побоев, но ему очень не хотелось, чтобы его раскрыли — до того, как каждый сарматский корабль превратится в ядерную мину.
— Рад вас видеть, сеньор Кет! — Торрегроса широко улыбнулся. — Пора на космодром. Ещё пять кораблей ждут вашей руки. Мы проверили вашу работу и остались довольны.
«Как?» — Гедимин с трудом сдержал дрожь. «Сумели запустить?»
Все «Фениксы», с которыми он работал вчера, остались на своих местах. Гедимин не стал спрашивать, как их проверяли, и понадеялся, что ловушки всё ещё там. Его вели к новому кораблю — это был «Ицума-Бет», сильно покорёженный, как и все трофейные корабли. «Только Винстон получил целенький,» — подумал с неожиданной досадой Гедимин. «И сюда не привёл. То ли летает, то ли уже разбился…»
Едва спустившись в реактор, сармат почувствовал прикосновение к левому виску. Теплые волокна дотронулись до кожи и нерешительно замерли. Гедимин, поморщившись, потянулся к шлему, но височных пластин не было. Волокна скользнули по лбу, коснулись век и снова остановились. Отчего-то сармату было не по себе.
— Тихо, — прошептал он, прикасаясь к ближайшему твэлу. — Так надо.
Невидимый бур вонзился в правый висок. Сармат зашипел от боли.
— Не надо говорить с реактором, сеньор Кет, — донеслось из наушников. — Он вам не ответит. Работайте.
— Sa hasu, — выдохнул Гедимин, прикладывая ладонь к правому виску. Боль ушла; вместе с ней исчезло и ощущение тепла — невидимые щупальца будто отдёрнулись в испуге. Сармат, сердито щурясь, неловко похлопал по хвостовикам и выпустил коготь. Работа продолжалась.
25 февраля 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро, космодром Хуарес
Это был «Ицума-Бет», десантный корабль, разбитый и раскрошенный едва ли не по самый реактор, — сплющилась даже противоастероидная защита. Реакторный отсек слегка деформировался, но сохранил содержимое — даже сборки не перекосились. Гедимину пришлось немного подтолкнуть их, чтобы вывести из устойчивого положения, — теперь при подъёме управляющих стержней весь реактор складывался от небольшого толчка.
«Странные дела,» — грустно думал сармат, выбираясь из дезактивационной камеры. «Сначала я думал, как заставить это взлететь. Теперь — как взорвать на взлёте. В промежутке — как не взорваться самому. Зачем я вообще в это влез? Ирренций красиво светится? Вот и смотрел бы на фото…»
— Готово, — бросил он, остановившись перед охранниками.
— Отлично, Гедимин, — покивал довольный Торрегроса, указывая на выход. — Снимайте скафандр. Опасная работа на сегодня закончена.
Гедимин удивлённо мигнул. «Ицума-Бет» был третьим по счёту — всего, если считать за три недели, тринадцатым, а сармат чётко помнил, что на космодроме было семнадцать кораблей.
— А остальные? — спросил он. Его уже окружили охранники — двое схватили за руки, один ловко вскрыл скафандр, и броня грохнулась на палубу. Её тут же подобрал четвёртый охранник. Её обычно несли вдвоём и на вытянутых «руках», будто она «фонила» или могла внезапно взорваться.
— Больше работающих реакторов здесь нет, — отозвался Торрегроса. — Вот это меня и смущает, сеньор Кет. Вы отлично сделали одну часть работы. Теперь я попрошу вас сделать
