Шрифт:
Закладка:
— Когда мы выпотрошим его, — продолжал Торрегроса, — он будет ещё жив. Мы оставим вас обоих тут. Будете смотреть, пока он не испустит дух. Всего один запуск реактора, Хольгер. Вас не просят построить его с нуля.
Лезвие снова шевельнулось. Гедимин уже не видел ничего, кроме красного тумана.
— Хватит! — вскрикнул Хольгер. Гедимин зашипел от досады, дёрнулся к перегородке и снова скорчился от боли.
— Ya’at, — одними губами прошептал он. — Ya’sulke…
— Не трогайте его, — голос Хольгера звенел от напряжения. — Хватит. Я покажу вам запуск.
— Ya’at! — прохрипел Гедимин. Красный туман развеялся, и сармат увидел, как Хольгер, отвернувшись от перегородки, в упор смотрит на Торрегросу. Тот улыбнулся было, но улыбка тут же угасла.
— Отлично, сеньор Арктус, — сказал он. — Завтра утром. Не хотите поговорить с товарищем? У вас есть минута.
Хольгер шагнул к перегородке и тронул её ладонью. Гедимин стиснул зубы.
— Прости меня, атомщик, — беззвучно сказал Хольгер. — Ассархаддон тогда был прав.
02 февраля 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро, космодром Хуарес
С утра по коридору начали ходить, скрежетать плохо пригнанной обшивкой и встревоженно переругиваться. Гедимин покосился на дверь, медленно перевернулся на другой бок и снова растянулся на полу. Повязка на животе мешала охлаждать рану; анестетиков, введённых с утра, хватило только до вечера, и сармат всю ночь провёл в забытьи, надеясь только на регенерацию. Судя по зуду под повязкой, она сработала. Правый бок болел, и на любопытство сил не оставалось. «Хольгера ведут на космодром,» — вспомнил он и досадливо сощурился. «Держат где-то рядом. Вот и всё, атомщик. У них будет флот, а тебя скоро добьют. И Хольгера тоже. Говорил Ассархаддон — не попадайтесь в плен вдвоём…»
Дверь открылась, пропустив двоих экзоскелетчиков в «Рузвельтах» и бледного медика с коробкой в руках.
— После перевязки — одеть и на выход, — дал указания пробегающий по коридору командир. «Не Торрегроса,» — с лёгким удивлением подумал сармат. «Да кто тут только ни командует…»
Ему в лицо сунули бутыль с водой. Медик, суетливо дёргаясь, возился с раной. Сармату вкололи анестетик, и прикосновений человека он не чувствовал. Кажется, медик отмачивал повязку, пропитавшуюся кровью, и пытался сделать это одновременно быстро и аккуратно.
Принесённый комбинезон был ярко-оранжевым. Гедимин вспомнил первые дни в Ураниум-Сити и даже усмехнулся. «Боятся побега? Что, в этот раз меня не будут держать в восемь рук? Зря они это…»
Лежать после перевязки было не больно. В одежду сармата впихнули, он не сопротивлялся. Дальше его хотели заставить идти, и он после первого шага сполз на пол и не шевелился, как его ни трясли. Охранники, проклиная друг друга и Торрегросу, подняли его на руки и потащили по знакомым коридорам к фургону. Сармат висел на них, удобно пристроив голову, и ни о чём не думал. «Бегать уже бесполезно,» — он приоткрыл глаз, когда фургон остановился, и снова зажмурился. «У них Хольгер, и он согласился.»
— Гедимин! — раздался где-то внизу звенящий голос Хольгера, и сармат, вздрогнув и зашипев от боли, открыл глаза. — Что ещё вы с ним сделали?
— Мы оказали ему помощь, сеньор Арктус, — обиженно отозвался Торрегроса. — Можете расстегнуть куртку и посмотреть. А что он катается на охране, как на паре ослов, — так надо же и ему чем-то развлечься! Идём, сеньор Арктус. Корабли застоялись на твёрдой земле!
«Довольная мартышка,» — Гедимин сердито сощурился. «Эх, Хольгер…»
Кто-то тронул его безвольно свисающую ступню.
— Дыши, атомщик, — прошептал Хольгер. — Ты ещё много построишь.
Сармат криво ухмыльнулся.
У шлюза его спустили на землю, и он с удивлением обнаружил, что идти может — медленно, маленькими шажками, морщась от боли, он добрался до реакторного отсека. Охрана держала его крепко, как и идущего впереди Хольгера. Кроме сарматов, здесь было пятеро экзоскелетчиков; пятого Гедимин принял было за Торрегросу, но голос оказался незнакомым — капитан отстал по дороге.
Их привели на борт крейсера «Бет»; захват его дался землянам нелегко — внутри повсюду зияли проломы, торчали куски разбитых переборок, где-то трещал закоротивший кабель, но свет горел, и вентиляция перекачивала воздух из отсека в отсек. Гедимин не слышал гудения ротора — видимо, на корабле работали только ЛИЭГи.
Реакторный отсек был открыт, внутри никого не было. Пятый охранник осмотрел щит управления и жестом велел подвести Хольгера к пульту. Двое охранников Гедимина остановились в стороне, у переборки, придерживая сармата за плечи.
— Уберите руки, — фыркнул Хольгер, через плечо оглянувшись на свою охрану. — На шаг назад! Я уже согласился провести запуск. Чего вам ещё надо⁈
— Спокойно, сеньор Арктус, — отозвался пятый охранник, жестом отгоняя экзоскелетчиков от пульта. — Работайте. Всем следить за щитом!
Гедимин невольно взглянул на мониторы, но тут же отвернулся. Живот болел, в груди жгло, и больше всего сармату хотелось сбросить Хольгера в активную зону и шагнуть следом. «И пусть они допрашивают пепел и воду,» — криво ухмыльнулся он. «Как же нелепо вышло…»
В глаза ему ударил красный свет. Сирена взвыла, но тут же заткнулась. Гедимин поднял взгляд и как раз успел увидеть, как выдернутый с кабелями щит управления летит, медленно проворачиваясь, в пару охранников, а оранжевая тень вырастает за спиной третьего. Дальше был пронзительный вопль, скрежет металла и взрыв, осыпавший Гедимина мелкими осколками. Он, не успев ни о чём подумать, мягко подался в сторону, дёрнув охранника на себя, прикрылся им от осколков и снова развернулся, используя его руку как рычаг. Два экзоскелета столкнулись с лязгом, сармат растянулся на палубе, чудом успев закатиться под щит управления. Сверху громыхнуло. Услышав вопли и отчаянный хрип, Гедимин дёрнулся, порываясь подняться, и тут же понял, что на сегодня он своё отбегал. Его скрутило судорогой, изо рта потекла жёлчь. Он корчился на палубе, царапая фрил ногтями, и изо всех сил пытался встать.
Щит отбросили в сторону. Крепкая рука схватила
