Шрифт:
Закладка:
Добудь его чертовы волосы. – Голос Марии звучит теперь как у той женщины из приемной семьи. – Закончи чертов план. Сейчас же, пока еще есть время.
Тут вклинивается голос Рикки:
И оденься! Ты что, совсем мозги растеряла, Бити Джун? Тащи свою тощую задницу к шкафу!
Глава шестнадцатая
Остаток ночи я провела, мучаясь воспоминанием об Эване в комнатах Беатрис. Об этих ледяных глазах и голосе, от которого кровь стыла в жилах.
Если я когда и питала надежду, что он может быть увлечен мной, теперь об этом можно забыть. Я уничтожила все шансы на это. После того возмутительного происшествия он не захочет иметь со мной ничего общего.
Вдруг он выставит меня – а может, это и к лучшему. По крайней мере, не ввяжусь в отношения с кем-то еще хуже предателя Джереми. Возможно, гораздо хуже.
Вот только никаких шансов ввязаться в подобное у меня и не было, верно?
Ведь существовала девушка с именем на букву «Л».
Уже утром я вовсе не удивилась, услышав снаружи рев мотоцикла. Вероятно, он еще злился, и я морально приготовилась к противостоянию. Буду стоять на своем ради Софии. Девочка только начала привязываться ко мне, и мой отъезд сейчас, когда она еще не вполне оправилась от потери матери, может стать для нее сильным ударом. Рочестер может запретить мне все что угодно, но ее я не брошу, по крайней мере пока она не вернется в школу.
Распахиваю дверь, готовясь встретиться с ним и его яростью.
Он ехал без шлема и сейчас поднял защитные очки на лоб, смахивая кудри с лица. Глаза у него уже не были такими черными.
– Вы были правы. В ее туфлях мы с Нунци нашли еще девятнадцать таблеток. С нами был свидетель, адвокат, с которой я не веду никаких дел. Беатрис не принимала лекарства как минимум две недели.
Не может быть. Искорка облегчения.
– Этого было достаточно, чтобы ее симптомы вернулись?
– Да.
– И у нее могли проявиться суицидальные наклонности?
– Определенно.
– А почему полиция не нашла эти таблетки?
– Мой дом никогда не обыскивали, у них не было оснований для ордера. Преступления не было.
– А.
Он так и сидел на мотоцикле.
– Не хотите прокатиться?
– Прокатиться? – изумленно повторила я. – Куда?
– Никуда. Просто прокатиться. Хотя нет, на самом деле я хочу вам кое-что показать.
– И что же?
Эван нетерпеливо фыркнул.
– Сюрприз. Приятный, надеюсь.
– Думала, вы будете сердиться, что я залезла в комнату вашей жены.
– Я просто в ярости. – Но его улыбка говорила об обратном.
И я не смогла устоять. Выскользнув за дверь, я забралась на мотоцикл позади него и обхватила за талию. Мотоцикл сорвался с места.
Мы взлетели вверх по покрытым мхом ступеням на мыс, а затем свернули к утесам, проходя крутые повороты с такой скоростью, что гравий летел из-под колес, и поднимались все выше над лесом. Мотоцикл перепрыгнул через гребень утеса, и только я подумала, что сейчас мы поплывем по бушующему морю далеко внизу, как мы резко остановились. Эван соскочил с мотоцикла, а я слезла следом, слегка пошатываясь, но в полном восторге.
– Было и правда весело.
– Решил, вам понравится.
Мы подошли к краю обрыва, глядя на оставшийся внизу туман и облака, плотным покрывалом укутывающие берег и поблескивающие оранжево-золотым от солнца. Голубизна неба сияла сверху. Линия горного хребта тянулась в обе стороны, и не было слышно ни звука, только свист ветра.
– Это одно из моих любимых мест, – произнес Эван. – Я приезжаю сюда, когда мне нужно ото всех сбежать. Пусть даже на пару минут, но это все меняет.
– Здесь волшебно. – Я распахиваю руки, и свежий легкий ветер охватывает меня. – Вот так, наверное, уметь летать.
– Отчасти. Вам нужно научиться летать. – И уже шепотом он добавил: – Я мог бы вас как-нибудь научить.
Он посмотрел на меня с таким выражением, что сердце пропустило удар. Мне всего-то нужно было сделать шаг к нему, всего один, и я оказалась бы в его объятиях, а потом он меня бы поцеловал, а я его в ответ.
Но перед мысленным взором встало лицо Эвана этой ночью, такое холодное и да, возможно, даже опасное. Я не шевельнулась. А потом он взмахом руки показал, что пора возвращаться, и мы поехали обратно, вниз по обрывистому утесу. Спуск принес новый прилив адреналина. Рочестер свернул, и мы приехали по разбитой дороге сразу к моему коттеджу. Мотоцикл остановился, и я спрыгнула на землю.
– Спасибо, было очень здорово.
Кивнув, Эван нажал на газ и умчался вверх по заросшим мхом ступеням.
Черт-черт-черт.
Я ему не доверяла. Считала, что у него роман с другой женщиной. Сомневалась в его невиновности.
Но отрицать я больше не могла: я начала влюбляться в него, и потребуется вся моя сила воли, чтобы продолжить искать недостающие кусочки правды.
Две ночи спустя разгулялись сильные ветра. Они трясли двери, колотили и стучали по крыше. А следующим утром сосновые ветви летали в воздухе, точно соперничающие ведьмы на метлах.
– В десяти километрах по побережью пожар. С таким порывистым ветром все может превратиться в кромешный ад. Эван вызвался добровольцем и уже отправился с бригадой.
– Это очень опасно?
– Конечно, – хмыкнул Отис. – А почему, думаешь, ему это нравится?
Я собиралась встретиться с Эллой на йоге, но она сообщила, что на шоссе рухнул эвкалипт, перегородив дорогу в Кармел.
– Рядом с моим домом упало дерево, убив старика-соседа, – с придыханием, напряженно добавила она. – Он умер прямо во сне, бедняга.
София не могла попасть ни на занятия, ни на теннис, в отличие от ее друзей, живших поблизости.
– Почему нам обязательно жить черт-те где? – жаловалась она, когда я вызвала ее на ранний урок. А потом, взяв с собой Пилота, мы уселись делать маникюр и педикюр в библиотеке. Когда лак высох, я сыграла на большом пианино фирмы Steinway & Sons два произведения, которые знала наизусть: Für Elise и простенький Czerny étude, а потом мы в четыре руки громко оттарабанили простенькую пьеску вроде «собачьего вальса».
Я обратила внимание, что черная лаковая отделка пианино покрылась пузырями и покоробилась, и решила спросить Софию:
– Здесь когда-нибудь срабатывала система пожаротушения?
– При мне нет. Может, когда уехала в школу. – Раздался звук пришедшего сообщения – у Пейтон закончились занятия.
