Я посидела несколько мгновений, пережидая шок, затем пару раз мысленно сообщила себе, что не время быть тряпкой, и снова взялась за письмо от своего столичного поверенного.

«Дорогая Кати! Надеюсь, что у тебя всё в порядке, и ты находишь проживание в провинции лёгким и необременительным для себя, тем более, что теперь у тебя имеется столь знающий человек, как твой новый управляющий, уважаемый Лукас Ред. Поверь мне, дорогая, я сам проверял этого человека, и у него только положительные рекомендации. Тем более, что мне прекрасно известно, дорогая Кати, какая ты нежная и неприспособленная к жизни девочка. Я отлично понимаю, что жизнь в провинции может быть немного тоскливой для тебя, тем более сейчас, когда у тебя продолжается траур по твоему погибшему супругу, Тобиасу. Но, к счастью, он не вечен, как и не вечно твоё пребывание в поместье.

Дело в том, дорогая, что хотел сделать тебе сюрприз, да вот, не сложилось, так что изволь радоваться заранее – семья господ Гринделл из Девена, быть может, ты встречала кого-то из них в столице… так вот, они, зная то, что я твой представитель и поверенный в делах…

Одним словом, Кати, они обратились ко мне с предложением о том, что младший отпрыск Саймена Гринделл, Уорнер, хотел бы стать твоим супругом. Я ответил безусловным согласием. Более того, как заинтересованное лицо, я даже настаиваю на том, чтобы ты присмотрелась к этому достойному молодому человеку. Однако, зная твой прошлый не совсем удачный брак, я самым тщательным образом проверил круг общения и друзей Уорнера. И могу с уверенностью сказать, что это весьма достойный молодой человек. Знаю, знаю, что пока у тебя траур, ты не можешь официально принимать его ухаживания, но пусть он хотя бы приедет в Бортмунд, тогда он будет иметь возможность видеть тебя, и даже посетить твоё поместье – соответствующий документ я ему выдал, мол, тревожусь за подопечную и прошу приехать к ней, да помочь всемерно…

Вот так! Нынче я вдова на выданье! Я пробежала глазами по строчкам… так, что там дальше? Примерно две страницы убористого текста, в котором сообщается о высоких моральных качествах господина Уорнера (при этим Николас особо педалировал на то, что «женишок» к азартным играм до ужаса равнодушен, да и в подозрительной компании не замечен). А остальное, мол, читай между строк! Далее шло слезливое напутствие и убедительная просьба не прощёлкать своё счастье, дуя на воду.

«Заставлять я тебя права не имею, но очень рекомендую…», на мой взгляд, именно это и означает.

И в конце та самая фраза, что ввела меня в столь явное душевное волнение: «Дорогая Кати, жди жениха в гости, я полагаю, что он может приехать в Бортмунд совсем скоро! Всегда любящий тебя, твой поверенный в делах, Николас Брун».

Я перечитала письмо ещё раз для того, чтобы исключить моменты недопонимания, и уяснила для себя одну простую вещь – заставить меня выйти замуж, конечно же, никто не может, но я ведь такая нежная фиалка, что мне просто невмочно быть одной. Это понимает и мой поверенный. И некая «весьма уважаемая семья Гринделл из Девена». Отсюда спрашивается вопрос: насколько цели тех самых Гринделл совпадают с моими личными представлениями о собственном счастье? Невольно в моём воображении промелькнул образ высокого сильного мужчины и маленькой девочки со светлыми кудряшками, которую тот держал на руках. Так, стоп! Такие мечты меня могут завести не туда, ведь у меня в приоритете сейчас совсем иное – от меня зависит жизнь многих людей, да и существование поместья в целом. В конце-то концов, я дочь Бориса Климова, а не босяка какого-нибудь! И я подумаю об этом завтра!

Уже засыпая, где-то в глубине моего сознания, промелькнула мысль, что ехать в город всё таки придётся. Как говориться, тушкой или чучелом, но лететь надо!

Следующее утро застало меня за глубочайшими раздумьями – поскольку лицом я до чрезвычайности напоминала даму без определённого места жительства, но с конкретными жизненными устоями. Тяжкий вздох вырвался из моей груди – что же, с этим бороться бессмысленно, зато придётся как-то жить. Хорошо хоть, что Агнарр, с самого утреца пришедший меня навестить (только лишь как начальник охраны, дабы лицезреть вверенный ему объект, ничего большего), вынес неутешительный вердикт: «С таким лицом стоит закрыться в своей спальне на недельку-другую». После чего откланялся и вышел. Так что совершенно незачем Агате было делать такие глаза и бурчать о том, что я нарушаю все правила приличия, принятые в обществе.

Я только с сомнением посмотрела на неё, не решаясь сообщить о том, что знаю я истории, когда те самые правила нарушались столь азартно, что некуда было потом скрыть вещественные последствия тех самых нарушений. Впрочем, это было всё в том, старом мире. Быть может, тут всё иначе, да и в храме Трёх богов рассуждают по-другому.

- А мы вот что сделаем! – решительно сползла с постели я – Я надену шляпку с вуалью, и последствия моей неосторожности будут не столь очевидны!

Хорошая мысль, конечно, тут ничего не скажешь… я стояла возле зеркала в домашнем халате и кокетливом капоре с вуалью до подбородка. Всё бы ничего, но полупрозрачная ткань на вуали не оставляла повода для догадок – мои глаза, словно щёлки за фиолетовыми синяками панды, маленькими огоньками светили из набрякших век. Красота! Я со вздохом стянула с себя шляпку вместе с удерживающими вуаль заколками.

Дау ж! Здесь стоит выбрать нечто, более радикальное. Тут я вспомнила, что мы укладывали в мой багаж, когда уезжали из столицы, некую тюлевую занавеску, которую Агата планировала летом пристроить на мою кровать в качестве занавески от мух. По крайней мере, именно это я смогла понять из её объяснений.

Что ж, обстоятельства таковы, что у меня нет возможности дожидаться лета – эта самая занавеска понадобилась мне прямо сейчас. Поэтому я отыскала эту замечательную вещь и, наплевав на причитания Агаты и Киры, недрогнувшей рукой отрезала от неё хороший кусок. Получилась «тюлька на шляпку», то есть на капор. Но недостаточно плотная. Тогда я повторила свой манёвр, и теперь сквозь мою двойную вуаль томно посверкивали только глаза, «два бриллианта в три карата»! И ничего особенного не было очевидно за нею.

Был один лишь минус у моего наряда – я за ним также мало, что видела. Но это не беда, прорвёмся! Вот с таким воинственным настроем я продолжала руководить погрузкой ненужных мне