Шрифт:
Закладка:
— Ретироваться! Се рётире! — подключился Лайонел. Подействовало!
Преследовать никто и не думал. Получив такую возможность, хозяева поселения предпочли забрать раненых.
— А вы — завтра к мсье Жаку на поклон! Да так, чтобы челом били! Мать вашу! — проорал командир напоследок.
В него тут же полетела стрела. Но, похоже, лучник был не уверен, стоит ли вообще стрелять? Силы натяжения тетивы не хватило бы и для простой одежды. Наёмник лишь помахал кулаком куда-то в темень. Что характерно, за полы стёганки его пытались утащить горожане. Они то и дело приговаривали успокаивающие «Мсье-мсье!» и добавляли что-то на своём картавом диалекте.
Прекращение огня было желанным и логичным для обеих сторон. Увы, человеческая злоба не знает слова «хватит». Злыдни ещё несколько раз бросали камни и стреляли из луков через заборы. Кого-то даже умудрились ранить.
Но побитых и порезанных хватало и без того. Весь обходной крюк и последующую дорогу до пристани, лес наводняли стоны и вскрики боли. Опасаться преследования или засад не приходилось. Так что, на этот раз, проводник повёл колону более коротким путём. Благо, мужчина пережил стычку без последствий для ног и головы!
* * *
До пристани дошли спустя целых два часа. Раненные существенно снижали походный темп. Судя по возгласам, один по дороге то ли умер, то ли потерял сознание. На ходу было не понятно, но бросать его не стали. Все герои должны были вернуться на свою твердыню!
Ударную группу встречал сам мэр. Он стоял на страже границ родины наравне с рядовыми горожанами. И, не смотря на поздний час, был бодр как огурчик.
Народ начал горланить вразнобой:
— Смотрите! Смотрите!
— Свои!
— Вернулись!
— Запрягайте повозку, с ними раненные!
Всех пострадавших более чем легко, сразу же отправили в город. А самого молодого послали вперёд обоза, чтобы разбудить врача.
Остальные обошлись промыванием ран и примитивными перевязками из всё тех же белых лент.
Обработкой занялись непонятно откуда взявшиеся женщины. Видимо, изначально были привлечены для готовки. А может и чьи-то жёны, оставшиеся за компанию.
На Венгу они смотрели с непониманием. Воительница не то, что помогать не стала, а откровенно по-хамски стала проверять казаны на кострах. И, ничего не найдя, завалилась прямо на землю возле огня. Ещё и ноги раскинула! Тьху!
Батя решил сразу же доложиться. Была поведана трагическая история попытки задержания коллеги заказчика. Как перебранка переросла в штурм мэрии. И как преступник не пожелал сдаваться живым и устроил пожар! К тому моменту основная группа уже шла на подмогу, но попала в засаду. Наёмники с трудом пробились навстречу и кое-как сумели переломить ход боя в свою пользу.
Отдельно, командир отряда сто раз подчеркнул, что старались избегать всяких жертв. Насмерть не били! А как только появилась возможность организованно отступить — ею сразу же воспользовались!
Весь доклад слышали и ополченцы-участники драки. Надо ли отдельно говорить, что они наперебой подтверждали каждое слово старого воина?
После, Жак дал добро отдыхать до рассвета.
Хоть ответная акция и виделась весьма призрачной, учитывая понесённые противником потери, но доспехи никто не снимал. Спать легли у дальнего костра.
* * *
Макс проснулся от начавшейся суматохи. Свет пока ещё не озарил небеса над бездной, но ополчение на импровизированной заставе уже оживилось.
Мимо, тарахтя бутафорными доспехами, протрусил мэр.
Со стороны пристани раздался крик одного из караульных:
— Идут! Идут!!!
Глава 16
И действительно шли…
Женщины с раненными.
С первых же слов всё встало на свои места.
Бабьё устало от глупости своих мужчин и их друзей. Хотя, скорее всего, они поняли, что им грозит, останься они на острове: рожать от разных партнёров каждый год.
Ну а побитым попросту некуда было деваться. Врач из их городка сделал ноги ещё по осени, а надеяться на квалифицированную помощь от товарищей не приходилось.
По словам прибывших, в городе осталось меньше двадцати человек. Да и те, просто потому, что кому-то надо было управиться с телами погибших.
Для мэра настал час демонстрировать всю широту своей души.
Когда в бездне забрезжил Свет, Жак встал на какой-то ящик и толкнул примирительную речь. Основной посыл заключался в многовековой дружбе и родственных узах, связывающих многих соседей! Не побрезговал воспользоваться и аргументами покойного коллеги, мол, беда должна сплачивать и всё такое.
В конце оратор слез с импровизированного постамента и символично прошёл навстречу прибывшим. Руку он жал женщине, взявшей на себя смелость возглавить соседей.
После этого людей направили в город, даже выделили добровольцев для помощи в транспортировке самых тяжёлых раненых.
Ох и накуролесили наёмники… Отрубленные пальцы и изувеченные кисти рук были самым частым типом ранения. Но хватало и мужчин с повязками чуть ли не на всё лицо. А убитых сколько вышло, что прям половине населения остаться пришлось?
Хотя, сколько там того населения теперь?
Ой-йо-йой…
— Тьфу… Показушник. — сплюнул Батя. — Наверняка по второму кругу этот цирк погнал. Вчера же дел куда-то пленных?
— Ну да. — ни разу не удивился Лайонел. — Днём всё это ещё раз на центральной площади с помпой повторит. Потом праздник назначит, ко дню пристани его приурочит и будет каждый год спектакль показывать, как их «большая семья» объединилась сквозь невзгоды.
— Ты это серьёзно?
— Ну так!
— Может вы замолчите, и мы ещё немного поспим, пока они там возятся? — перевернулся на другой бок Кеншин.
— Не положено. — отрезал Батя и стал с кряхтением подниматься. — Заказчик наказал вставать с рассветом.
Даджой протянул сквозь зевоту:
— Ну так пойди ему голову поморочь. Прими удар на себя. Грудью на амбразуру, так сказать…
— Что такое амбразура? — Макс зацепился за незнакомое слово.
— Бойница. — ответил Лайонел.
— Ну это на вашем наречии бойница, а в военном деле… — хотел поправить Джой, но его оборвал хриплый рык Венги:
— Бездна! Да заткнитесь вы уже! Нормально же попросили!
Мужики жизнь видали, так что спорить с разъярённой со сна женщиной дураков не нашлось. Опыт имел даже юный Макс — синяк всё ещё сиял у него под глазом.
Много времени Батя выиграть не сумел. Подниматься пришлось меньше чем через пол часа. Завтракали теми же сухарями, но на этот раз добрались до глиняной баночки с каким-то ягодным вареньем. Особенно высокой оценки, сладость удостоилась у Кеншина. По этому поводу,
