— Ох, не зря тебе дали прозвище Зверолов, — Филия поднялась, и пошла к Сидмону вальяжным шагом. — Ни один зверь не прокрадётся мимо столь бдительного охотника.

— Ух, да… именно потому мне дали эту кличку, — смущённо промолвил эльф, опуская лук.

Подойдя к Сидмону, Филия с показным вздохом грациозно потянулась, а потом присела на мох.

— Прости, что потревожила. Ты так сладко наслаждался тишиной.

— Да-а, ничего, — Сидмон опустился рядом. — Твоим голосом наслаждаюсь ещё больше.

— Хорошо, что мамуля этого не слышит, — усмехнулась Филия.

— Удивительное дело, — Сидмон вновь упёрся спиной на камень, при этом невзначай прижавшись рукой к плечу девушки, — Мама с большей охотой отпустит тебя в глубинные тоннели, где хозяйничает смертельная опасность, — и уже не раз отпускала — чем позволит остаться наедине со мной. Неужто в её глазах я чудовищнее, чем Ужас глубин?

— Я понимаю, куда уходит корнями мамина ревность, — лениво переваливаясь, хвост драконницы заполз на колени Сидмона. — Глядя на меня, она вспоминает себя, и пугается. Боится узреть во мне своё молодое распутное отражение.

— А ты действительно распутное отражение молодой Мамы? — не сдержал вопроса Сидмон.

— Будет тебе! — драконница шутливо шлёпнула хвостом по бёдрам эльфа. — Я послушная мамина девочка.

— Тогда не подумай, что замышляю некое непотребство, — Сидмон аккуратно взял чешуйчатый хвост. — Это просто ласковая похвала для послушной дочки.

Он аккуратно погладил хвост, и пара переглянулась.

— Знаешь, хоть я себя чувствовал весьма скверно, когда ты вырвала меня из объятий чудища, — заговорил Сидмон, чувствуя прилив тепла к щекам, — хоть дышалось тяжело, одолевала смертельная усталость, чесались глаза, а всё же я не мог не заметить, сколь ты прекрасна в своём истинном облике.

— А что, в этом облике уже не так хороша? — притворно обиделась Филия.

— Нет-нет, я хотел сказать, э-э… ну, и так, и так хорошо!

Драконница засмеялась, видя смущение эльфа.

— Какие непристойности говоришь! Не забывай, что я послушная мамина девочка. Вот только… — Филия повернулась так, что её лицо оказалось очень близко к его лицу. — Вот только Мамы здесь нет.

Она призывно подняла голову, сильнее прижимаясь к Сидмону, и глядя на него томным взором. Несколько мгновений эльф смотрел в глаза драконницы, а потом склонился к ней, и поцеловал.

После короткой паузы от нежного соприкосновения губ пара перешла к страстному поцелую, в котором сплелись языки. Драконница протяжно застонала, а эльф схватил её за плечо, и притянул к себе.

Когда Сидмон почувствовал горячее дыхание, его на мгновение посетила мысль, как бы в порыве безудержной горячки Филия не плюнула на него пламенем. Но это опаска даже несколько подогрела возбуждение эльфа, словно горючая смесь, подлитая в бушующий огонь.

В штанах Сидмона будто и впрямь всё задымилось, особенно когда хвост драконницы бешеным ужом заелозил по встающему члену, бугорком оттягивающему штаны. От губ эльф опустился к шее, осыпая её поцелуями. А ладонь следопыта легла на грудь, чтобы поглаживать; то приподнимать, то опускать, или обхватывать всей пятернёй.

Сидмон расстегнул рубаху Филии, и вот уже он языком рисует кружочки вокруг её торчащего соска. Звучно чмокнув его напоследок, Сидмон целует живот драконницы, двигаясь всё ниже и ниже. Когда он сунулся под пупок, Филия стянула штаны, открывая путь дальше.

Эльф провёл носом по безволосому лобку, и с жадностью примкнул к промежности, задорно водя языком туда-сюда. Филия со стоном запрокинула голову и вцепилась драконьями когтями в камень, оставляя на нём глубокие царапины.

Сидмона чуть настораживала мысль, что в любой момент в пещеру могут заглянуть соратники и застать парочку в таком виде. Или монстры нагрянут. Эльф даже не мог сказать, что ему кажется худшим. Но это только добавляло любовной возне остроты, так что Сидмон прижался к Филии с удвоенной силой.

Дойдя до наивысшей точки возбуждения, он повернул драконницу спиной к себе. Она с готовностью встала на четвереньки, оттопырив попу с изящными изгибами. Сидмон двумя руками схватился за хвост, чуть поранил руки об шипы, но даже не ощутил боли. Зато хорошо прочувствовал, как член вошёл в узкое влагалище.

Эльф начал плавно двигаться взад-вперёд, постепенно ускоряясь с каждым толчком. Вскоре тихие стоны Филии сменились на надрывные выдохи, сопровождаемые шлепками, которые звонко разносились по пещере, отражаясь от стены. Чем больше драконница возбуждалась, тем жарче становилась её кожа в некоторых местах. Положив руку на прогнутую спину, эльф обжог ладонь. Со сталактита на поясницу девушки падали капли, которые сразу закипали, и испарялись. В итоге Сидмон ухватился за рога, и оттянул голову Филии, так что её помутневший от удовольствия взор упёрся в потолок.

Несколько последних сильных толчков, и эльф замер, кончая в драконницу. Она достигла оргазма одновременно с ним, из глотки Филии вырвался вопль, следом за котором к пещерным сводам выплеснулся поток пламени.

«Воу, — поразился сощурившийся Сидмон. — Всё же хорошо, что я пристроился сзади, а не спереди…»

Когда в пещеру пришли Рамми, Лабдорис и Хильда, то застали невинно беседующих эльфа и драконницу, которые держались друг от друга на благочинном расстоянии.

— Ну, как тут обстановка? — поинтересовалась Хильда. — Всё хорошо?

— Всё… очень хорошо, — чуть ли не певучим голосом откликнулась Филия.

— Слава богине!

Рамми скривилась, глядя на парочку. Также от внимательной воровки не укрылась, что на потолке пещеры чернеют большие подпалины.

— Отлично, тогда идём искать логово зверя, — сказала Лабдорис.

В этот час легендарный орочий вождь Курб вместе с верховной шаманкой Кэей вёл зеленокожих по тоннелям, спускаясь всё глубже в подгорье. Их остановил гоблин-разведчик, который, спотыкаясь, подбежал весь взмыленный.

— Идут-идут-идут! — заверещал он, еле переводя дыхание. — Чудища впереди и лезут сюда!