Из-за этого, кстати, Виктор и разругался с Милой. Видите ли, которая уже новогодняя ночь у нее с сыном пройдет без любимого мужа и отца. И пусть лучше он был бы дома, чем брал смену и развозил всю ночь праздношатающихся. И объясняй дурехе, не объясняй, не понимает, что работа в праздники – это хорошие деньги. Все твердит, что сыну нужно папу видеть дома в праздник, а не новый набор «Лего». А попробовала бы она его без этого пресловутого «Лего» оставить и поглядела бы!

Виктор снова начал злиться. Сам он, еще тогда не Виктор Константинович, а маленький Витя, видел отца каждые праздники. Да что там говорить, отец и в будни часто бывал дома, а когда работал, то возвращался ровно по часам. Всегда ужинал с семьей. Да только это не радовало мать, вынужденную выкраивать из нехитрых продуктов лишнюю порцию, а уж ни о каких «Лего» и вовсе речь не шла. Справедливости ради Виктор напомнил себе, что «Лего» тогда в стране и вовсе знать не знали, но легче не стало. Голодно они жили. Тяжело. И сейчас ему непросто давалась работа в две смены, но зато его Артемка не будет знать нужды. Никогда, и он это обещал себе и Миле, когда они поженились. И чего она теперь-то недовольна?

– Виктор, вызов на Ивановскую, сорок шесть, – голос, как ее там, Нади, отвлек Виктора от его мыслей. И как он мог так уйти в себя, что просидел в машине, тупо пялясь на руль и не двигаясь с места? Он повернул ключ, заставляя старенькое такси заворчать и наконец-то начать прогреваться. Морозить клиентов не хотелось, к тому же в новогоднюю ночь, когда многие были куда щедрее, чем в остальное время года. Да что и говорить, заработать можно было, как за неделю. Круче только подвозить на свадьбе.

Виктор вырулил на проспект и встал на светофоре. На стекло падали крошечные снежинки, такие редкие и таявшие так медленно, что он даже не стал включать дворники. Вместо этого привычно окинул салон взглядом, чтобы убедиться в готовности к смене. Опытные водители – а Виктор себя считал именно таким – не ограничивались мытьем и заправкой автомобиля. Уж лучше озаботиться елочкой-освежителем, пакетами для перепивших или детей да погремушкой, накрепко привязанной к переднему креслу. Мелочи, а спасают от необходимости лишний раз мыть машину или пить что-нибудь от головной боли. Таблетки цитрамона тоже, кстати, входили в обязательные мелочи и обитали в бардачке.

Внимательный взгляд уцепился за красное пятно на соседнем сиденье, и Виктор едва сдержал стон. Новый год. «Такси „Желание“ – загадай желание с нашим Дедом Морозом за рулем!» Дурацкий слоган и дурацкий колпак. Тщательно сдерживаемое раздражение давало знак взбунтоваться и закинуть эту насмешку подальше. Какое дело клиентам, ведет он машину в идиотском колпаке Санта-Клауса и с бородой или как нормальный человек?

Как назло, Надя молчала. Напомнила бы про колпак, и Виктор тотчас выкинул бы его подальше, а сам бы наврал, что надел. Не проверит же она?

На следующем светофоре он сдался и натянул на себя бороду и красное убожество. Не для себя, нет. Но от агентства могли прислать проверяющего, контрольного клиента, да и вдруг придется везти кого-то с ребенком? Конечно, ночью, даже новогодней, дети должны быть дома. У елки с подарками или в постели. В крайнем случае, у телевизора. Но мало ли.

Против воли Виктор опять вспомнил про Артемку. Сын был в том чудесном возрасте, когда еще веришь в Деда Мороза, но уже не ждешь его ночь напролет, не желая засыпать и с боем пробиваясь к елке, чтобы организовать засаду. Мила, наверное, сейчас режет салат и запекает курицу, а Артем по уши в пакете с мандаринами или конфетами, что выдали в школе.

«Ивановская, сорок шесть», – отметил Виктор, вглядываясь в темный двор. Девичий силуэт оторвался от густой тени, и вскоре клиентка уже забиралась в машину. Выглядела девушка совсем не по-новогоднему. Зареванная, растрепанная.

«Парень бросил или с подружкой поругалась», – привычно поставил диагноз Виктор. Впрочем, не его дело.

– Куда едем? – спросил он, набивая на смартфоне маршрут. Разумеется, уже рассчитанный автоматически, но вопрос оставался данью традиции.

– К папе, – всхлипнула девушка и уставилась в окно. Виктор пожал плечами и поехал. Адрес был совсем рядом, можно и пешком дойти, но и это не его дело.

Вот на этом адресе ему повезло, мужчина стоял на освещенном участке, и видно его было далеко. Да и пассажирка ожила.

– Папа? – неверяще прошептала она, на ходу дергая дверь такси. Ладно Виктор успел затормозить, так бы и выпрыгнула, ненормальная! И дверь распахнула так, что Виктору пришлось тянуться через весь салон, чтобы закрыть. А девчонка по сугробам бросилась к отцу и затрещала на всю улицу:

– Папочка, это ты? Я так многое не успела сказать! Я так виновата, я даже не успела сказать тебе, что люблю!

Виктор захлопнул дверь и медленно покатил по улице. На аппарате отразилось, что поездка оплачена, а значит, не стоит стоять над душой и слушать… Вот же трагедия какая, не успела. Не помер ведь.

– Зимняя, шестьдесят, корпус два, – произнесла Надя. – Ехать на площадь Победы. На короткой дороге ремонт, нужно в объезд по…

– Да знаю я, – беззлобно прервал ее Виктор, поправляя бороду. Шея чесалась. – Не переживай, Надежда, я хорошо город знаю.

Коммутатор пискнул и замолчал. Обиделась.

На Зимней Виктор вышел из машины, чтобы помочь сесть старушке. Совсем сухонькой и такой тоненькой, точно девочка. А ведь едет куда-то в новогоднюю ночь. Может, с детьми встречается на площади? Гулянья новогодние шли по всему городу. Подъезжая, Виктор только головой покачал. Чего только не придумают, а? На площади залили каток, играла музыка довоенных лет, и люди, все как один, были в ретрокостюмах. Надо же было так заморочиться! Даже стыдно стало, что он сына не привел сюда.

– Пожалуйста, – он вышел и открыл дверцу старушке, собираясь помочь ей выйти. И ахнул. Тоненькая, как девочка? Да ей и впрямь не больше семнадцати, совсем еще юная, и почему он решил, что она старушка? Может, свет так неудачно упал… Ладно хоть не ляпнул ничего, а то стыда не оберешься.

Девушка почти повисла на дверце машины, вытаращившись на убранство площади так, словно увидела настоящее чудо. Пальцы побелели от напряжения, она словно боялась отпустить дверцу. Похоже, впервые отпустили с друзьями. Повезло. Виктор кашлянул, и девушка, вздрогнув, оглянулась на него. Словно видела впервые.

– Спасибо, – прошептала она, и из глаз у нее полились слезы. – Спасибо!

И побежала. Виктор проследил взглядом, как девушку