До меня даже долетели несколько обрывков фраз:

— … предупреждений не будет, Ваше Сиятельство… терпение не безгранично… уверяю, он настроен очень серьёзно, и вам стоило бы прислушаться… истекает…

Похоже, Николай с кем-то ругался, потому что разговор шёл на повышенных тонах. Я бы хотел услышать больше, однако, стоило подойти достаточно близко, как собеседник Николая замолчал. Повисла пауза.

— Что ж, — проговорил он совершенно спокойно. — Это всё, что я должен был сказать. Не смею долее отнимать у вас время. Всего хорошего.

Раздались приближающиеся шаги, и из комнаты вышел высокий худой незнакомец во всём чёрном. На лице у него почему-то были солнцезащитные очки, стёкла которых отливали тёмно-красным.

— Моё почтение, — поклонился он мне на ходу.

Я машинально кивнул.

Человек прошёл мимо меня, а затем показался Николай.

— Ярослав? — удивился он. — Ты что тут делаешь?

Свой вопрос я набрал на телефоне заранее, ещё в машине. Так что теперь просто сделал два шага вперёд и протянул его алхимагу. Тот наклонился, чтобы прочитать. Спустя пару секунд лицо его омрачилось. Он посмотрел на меня и распрямился.

— Я знал, что рано или поздно ты спросишь об этом. Что ж, пойдём поговорим.

И направился в сторону кабинета. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. По тону было не понятно, к каким новостям готовиться.

Когда мы оказались на месте, Николай плотно прикрыл дверь и повернулся ко мне.

— Не буду тебе лгать, сынок. Я понятия не имею, сможешь ли ты создать когда-нибудь круг трансмутации. Думаю, никому это не известно. У тебя тело гомункула, но душа человеческая. И это вселяет в меня надежду. А оправдается она или нет, мы узнаем, только когда ты начнёшь пытаться. Собственно, потому я и отдал тебя в Менториум. Несмотря ни на что.

Так себе ответ… Не на это я, мать вашу, рассчитывал, когда спешил домой! До последнего надеялся, что Николай скажет, что у меня всё получится, ведь я не бездушный биоавтомат. Однако он и сам не знал, на что я могу рассчитывать.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Проклятье, блин!

— Держись, Ярослав, — сказал алхимаг. — Не сдавайся. И, главное, помни, что мы с мамой будем тебя любить не меньше, если ты… Если у тебя не получится. Ладно?

Ну, класс! Это ж именно то, что мне нужно, — любовь двух посторонних людишек! Нет, наверное, само по себе это здорово. Но остаться обычным человеком — даже и не совсем человеком! — в мире, где всем заправляют маги-аристократы? Даже не знаю, что может быть хуже…

Конечно, грех жаловаться. Я ведь мог вообще умереть и переродиться опять в том же убогом захолустье. И всё же…

— Ты прости, но мне нужно заняться кое-какими делами, — смущённо сказал Николай. — Это срочно, так что… У тебя, наверное, полно уроков?

Уроков… Куда ж без них⁈

Я вышел из кабинета, заставив себя аккуратно прикрыть за собой дверь. А затем почти бегом отправился в библиотеку особняка. Наверняка там есть куча книг, где подробно объясняется, как создать круг трансмутации.

Ждать, пока нас начнут учить этому в Менториуме, я теперь просто не могу. Я должен убедиться, что способен стать алхимагом!

Часов пять я возился с книгами, ни о чём больше не думая, кроме как о трансмутации. Читал и старые, и новые труды, даже в Интернете поползал. Да, круг Великого Делания лучше осваивать с наставниками — например, в Менториуме — но можно попытаться сделать и самому. Все инструкции имелись в свободном доступе. Никакого запрета на эксперименты. Другое дело — получится ли. Ведь требовалось достичь определённой ступени Внутренней алхимии, чтобы подчинить себе Вещество. Считалось, что будущий чародей приходит к такому состоянию духа только в конце первого курса обучения. И тогда Чёрный ворон обращается в Белого лебедя.

Я сделал все конспекты, скопировал на библиотечном сканере и распечатал нужные чертежи. Мне казалось, я всё понял. Не терпелось попробовать. Но требовалось место — достаточно большое, и чтобы никто не мешал. Я решил, что займусь созданием круга трансмутации в спортивном зале. Собрав всё, что могло пригодиться, я поспешил туда.

Разложив прямо на полу свои записи и инструменты для черчения, взялся за дело. Чем дольше я работал, ползая на карачках по полу, тем сильнее становилась уверенность, что у меня всё получится.

На начертание круга ушло больше двух часов. Я пропустил ужин, но меня радовало, что никто не разыскивал меня, мешая трудиться. Пища сейчас всё равно не полезла бы в желудок: я был чересчур возбуждён и полон предвкушения.

Тщательно выверяя углы, я чертил одну линию за другой, вписывая в схему символы. Затем проверил каждую часть получившегося рисунка. Кажется, никаких ошибок. Да, на экзамене придётся создать круг трансмутации без помощи чертежа и инструментов — только силой духа — но сейчас мне было важно только одно — узнать, способен ли я, в принципе, на это. Хоть бы получилось!

Отойдя на три шага, я опустился на колени, ещё раз пробежал глазами инструкцию, которую выучил почти наизусть, отложил листок и закрыл глаза.

Чтобы изменить Вещество, нужно проникнуть в его структуру, разложить и собрать заново, соединяя с другими элементами. А для этого требуется энергия. К счастью, она плещется вокруг нас, пребывая в любой мельчайшей частице мироздания. Огромная энергия! Которую алхимаги умеют использовать. Они управляют ею и Веществом, уподобляясь древним богам, создававшим мир. Да что там уподобляются! По сути, они теперь и есть боги. Только одно отличает их от демиургов — люди не бессмертны. Лишь когда будет создан или найден Философский камень, человечество преодолеет последний барьер. И я обрету бессмертие вместе с ним. Сколько бы перерождений для этого ни понадобилось. Главное — все они будут происходить в этом мире!

Первым делом я попытался войти в гармонию с миром. С микровселенной, состоящей из крошечных частиц — мельчайших элементов, служащих кирпичиками в работе алхимага.

Следовал всем инструкциям ментора Исаевой, однако ничего не получалось. Как бы я ни старался забыть обо всём и представить Вещество, у меня не выходило. Постепенно в душе нарастало отчаяние.

Была ли моя неудача следствием неопытности или свидетельствовала о том, что мне не дано постичь алхимагию, в принципе?

Этого я не знал. Но спустя полтора часа бесплодных усилий