Госпожа Фан не нашлась что ответить. Женщина подумала, что лучше бы эта девчонка устраивала скандалы, как раньше, чем с серьезным видом говорила бы такие вещи, от которых кровь стыла в жилах.

Бабушка посмотрела на свою внучку и на мгновение погрузилась в раздумья.

– Ты права. Я не буду спрашивать, как ты разглядела в нем яд, и не буду спрашивать, как ты собралась его лечить, – промолвила старуха. – И все же кое-что мне интересно. Для чего ты это делаешь?

Юная госпожа Цзюнь вновь заулыбалась.

– Я полагала, что только я не знаю, но оказывается, бабушка тоже не в курсе, – ответила девушка и, не дожидаясь очередных вопросов старой госпожи, продолжила: – Братец сказал мне, что я должна это сделать.

Братец? Фан Чэнъюй?

Старая госпожа Фан слегка помрачнела.

– Чэнъюй сказал мне, что он живой труп и вся семья Фан держится на плечах его бабушки и мамы, а когда вас не станет, с семьей Фан будет покончено. Я, в свою очередь, тоже полагаюсь на вас, чтобы выжить. Если не станет семьи, то и мне придется очень туго, – глубоко вздохнув, сказала Чжэньчжэнь. – Я и так потеряла обоих родителей, жизнь меня уже знатно потрепала. Мне бы очень не хотелось, чтобы мое будущее стало еще мрачнее. Поэтому я не могу позволить брату умереть, семья Фан не должна потерпеть крах.

Свекровь и невестка пришли в недоумение.

Так весь переполох из-за этого?

Они уже допросили слугу Чэнъюя, потому досконально знали, о чем говорили эти двое в саду. Молодой господин и правда произносил эти слова.

Однако такие элементарные вещи действительно оказались правдой. К тому же об этом говорил не только Фан Чэнъюй. Как только Чжэньчжэнь прибыла в Янчэн ради брака с семьей Нин, она тут же подверглась оскорблениям с их стороны за свой низкий статус, да и Фан Цзиньсю тоже высказывала ей подобные вещи. Даже старая госпожа Фан когда-то терпеливо разъясняла ей все это.

Так почему она не подумала об этом раньше?

– Потому что тогда я воспринимала семью Фан лишь в качестве временного пристанища, – мягко произнесла Чжэньчжэнь. В ее голосе не было ни капли нетерпения, как будто она чувствовала, что говорила очевидные и простые вещи. Она спокойно объясняла все своим собеседницам.

Нетерпеливость и настойчивость – этими словами можно было охарактеризовать нынешние чувства свекрови и невестки, поскольку они понимали, что слова девушки были истиной, поэтому их вопросы звучали в данной ситуации крайне нелепо.

Конечно же, девушка не считала их близкими людьми и уж тем более теми, на кого она могла положиться.

– Я всем сердцем хочу покинуть этот дом, так же, как и вы всем сердцем хотите избавиться от меня, – продолжила Чжэньчжэнь.

Эта фраза пробудила в старой госпоже Фан знакомые чувства. Ранее, когда старушка узнала про брачный контракт Чжэньчжэнь, то спросила, почему она не показала его раньше, на что девушка задала встречный вопрос, а изменило бы это что-либо?

Я вам не нравлюсь, я знаю это.

Она все понимала и до сих пор принимала эту бесчувственную, холодную и беспощадную реальность.

Старая госпожа полжизни выслушивала от родственников, насколько она безжалостна и непорядочна, но ее это нисколько не волновало. Однако именно сейчас ее настигло легкое чувство стыда. Старухе стало неловко от того, что она бросила свою внучку, заставив девушку поверить в такие ужасные вещи.

Вероятно, это из-за того, что ее внук находился на грани жизни и смерти. Когда люди о чем-то заботились, они становились слабыми, а когда они слабы, то начинали слишком много переживать.

Старая госпожа внезапно почувствовала, что девчушке было бы гораздо лучше, если бы она сейчас плакала и кричала.

Бабушка быстро привела мысли в порядок. Ничего не сказав, она спокойно принялась ждать, когда внучка снова заговорит.

– Однако теперь мне некуда идти. Семья Фан – моя единственная опора, которую я не хочу терять, – призналась Чжэньчжэнь.

Старуха вновь ухмыльнулась:

– Так вот в чем дело. Вы с Чэнъюем еще слишком молоды и слишком серьезно относитесь к незначительным мелочам. Фактически в этом нет никакой необходимости.

Сказав это, старая госпожа вздохнула.

– Когда умер твой дедушка, я была уверена, что небо рухнет, а семья падет. После этого и дядя твой скончался, тогда я уже точно была уверена, что все потеряно. Но, как ты сама видишь, все в порядке.

Бабушка сжала губы и посмотрела на Цзюнь Чжэньчжэнь.

– Даже если Чэнъюй умрет, с нашей семьей ничего не случится, в этом можешь не сомневаться. Сначала мы хотели, чтобы ты уехала как можно скорее, потому что ты сама того желала. Однако раз сейчас ты никуда не собираешься, ты, конечно же, можешь остаться здесь, не нужно обещать нам исцеление Чэнъюя.

Цзюнь Чжэньчжэнь покачала головой:

– Не верю.

Старая госпожа Фан усмехнулась.

– Я твоя бабушка, и если даже мои слова не заслуживают твоего доверия, то тогда никому в этой семье нельзя верить.

Девушка вновь покачала головой.

– Бабушка, дело вовсе не в том, что я вам не верю. Я не верю в то, что вы способны уберечь семью Фан от гибели, – мягко ответила она. – Видите ли, враг уже избавился от дедушки и дяди, братец тоже в ближайшем будущем распрощается с жизнью. Вы даже не знаете, кто ваш враг, и тем более не признаете того, что это дело рук человека, а не случайное стечение обстоятельств, и вы все еще пытаетесь бросить вызов Небесам.

Сказав это, она слегка смущенно посмотрела на ошарашенных бабушку и тетушку.

– Семья Фан сейчас похожа на мышь, за которой гоняется кошка. Мышь думает, что сбежала, но на самом деле это не более чем хитрая уловка кошки. Поэтому, бабушка, я не верю в ваши слова о том, что могу спокойно положиться на вашу семью.

Глава 27

Случайное стечение обстоятельств или дело рук человека?

Голос юной госпожи Цзюнь с самого начала был нежным и негромким, однако, когда она замолчала, в комнате почему-то воцарилась мертвая тишина. Но у свекрови и невестки гудело в ушах, в головах была настоящая путаница, а многие слова ощущались как гром среди ясного неба.

– Вздор!

Находившаяся на крытой дорожке Лю-эр отчетливо слышала повышенный голос госпожи Фан. Хотя голоса из комнаты доносились и раньше, они были очень тихими, словно там велась какая-то праздная беседа без намека на конфликт.

Несмотря на то что этот громкий голос звучал лишь мгновение, в нем отчетливо слышались нотки негодования, всепоглощающего горя и страха. Лю-эр была еще