Шрифт:
Закладка:
– Ваша идея не очень-то нравится мне, – подумав, отвечал Венковский. – Она выставляет меня трусом и ничтожеством, готовым за призрачное спасение оклеветать самого себя…
– А вам нравится идея быть расстрелянным за шпионаж? – вкрадчиво спросил Редль. – Ну, или, по крайности, загреметь в тюрьму на долгий срок?
Майор пожал плечами и согласился. В конце концов, лучше быть живым и на свободе, чем отбывать срок в тюрьме.
Такой же примерно разговор состоялся у Редля и с капитаном Ахтом. Единственным, кому он не предложил облегчить участь, оказался Гекайло, на которого, собственно, и должен был пасть карающий меч правосудия.
Впрочем, хитроумная эта операция провалилась, и ни Ахта, ни Венковского так и не удалось вывести из-под удара. Руководство русской разведки было сильно раздосадовано этим обстоятельством и стало предъявлять к Редлю повышенные требования. В конце концов дошло до того, что ему было предписано выдать фамилии всех действующих в России австрийских шпионов.
После этого на австрийскую разведывательную сеть в России обрушился ураган бедствий. Агентов преследовали неудачи, затем их начали попросту ловить, как деревенских куриц. Лучшие и самые опытные австрийские шпионы, долгие годы весьма успешно ведшие свою деятельность, оказались беспомощны, как дети, и были арестованы в кратчайшие сроки. Та же судьба ждала и тех, кого присылали им на замену. Причины этой катастрофы объяснить никак не удавалось – о ней знали лишь в русском генеральном штабе, ну, и, разумеется, сам майор Редль, довольно скоро дослужившийся до полковника.
* * *
Наступил 1913 год, дело определенно шло к войне. Надо сказать, что благодаря полковнику Редлю, который не только выдавал русским планы австрийского командования, но и чрезвычайно ловко дезориентировал Эвиденцбюро, представление о русской армии сложилось ложное: в действительности она была на 74 дивизии больше, чем полагали в Австрии и Германии.
Возможно, удачливый шпион продолжал бы свою деятельность и дальше, однако произошла роковая случайность. Согласно существующему порядку, всех офицеров генерального штаба время от времени командировали в строевую часть – так сказать, чтобы не теряли связи с действующей армией. В один прекрасный день в такую же командировку отрядили и полковника Редля – он был назначен начальником штаба Пражского армейского корпуса.
На время отсутствия Редля его обязанности в Эвиденцбюро должен был исполнять его заместитель, Максимилиан Ронге. В число новых обязанностей Ронге, в частности, входила и перлюстрация писем. Как-то раз в руки ему попали два подозрительных письма, оставленных на венском главпочтамте до востребования: когда их распечатали, из них выпали 600 и 800 крон. Странно было, во-первых, что такие большие суммы пересылались в простых конвертах, без франкирования[12], а, во-вторых, что, судя по штемпелю, они были посланы с русской границы, из Эйдткунена.
Решено было установить, кто придет за письмами. Письма вернули на почту и там же установили постоянный пост из двух сыщиков. Они сидели в комнате, смежной с конторой, где выдавалась почта. Дни шли за днями, а за письмами никто не приходил.
– Видно, получатель – человек богатый и в деньгах не особенно нуждается, – говорили между собой агенты, которые от скуки только и делали, что курили, играли в карты да вели пустые разговоры.
Как-то раз ближе к вечеру раздался условленный сигнал из почтового зала. Сыщики отложили карты и отправились в зал. Там их встретил почтовый чиновник и заявил, что человек, получивший оба письма, только что вышел из конторы. Чиновник, не отличавшийся большим умом, перепутал порядок действий: сначала он должен был давать сигнал, а уж потом оформлять выдачу писем – так, чтобы агенты успели появиться в зале до того, как получатель денег уйдет. Однако почтмейстер сделал все наоборот, и агенты поспели к шапочному разбору. Посулив дуралею тысячу чертей и увольнение, сыщики бросились вдогонку за таинственным получателем.
Выскочив на улицу, они увидели отъезжающее такси, увозившее человека, которого они так ждали. Поспеть за этим такси они не смогли, однако довольно скоро отыскали его по номеру. Испуганный шофер признался, что высадил своего пассажира возле кофейни «Шварценберг» на Рингштрассе. Агенты сели в это же самое такси и велели шоферу везти их к кофейне. По дороге один из агентов случайно нащупал футляр от перочинного ножа – он завалился за подушку сиденья. Таксист сказал, что футляр не его, и, судя по всему, потерял его именно тот самый человек, которого они ищут – как раз во время езды он обрезал ножом ногти. К несчастью, лица пассажира водитель не запомнил: тот был в темных очках и низко надвинутой шляпе.
Добравшись до кофейни, сыщики узнали, что неуловимый господин отправился в гостиницу «Кломзер». Они кинулись в гостиницу, и первым делом взяли в оборот швейцара. Но тот оказался совершенно бестолковым и никак не мог вспомнить, кто именно приезжал в гостиницу в течение последнего часа. Точно так же он ничего не мог сказать о человеке в низко надвинутой серой шляпе и черных очках – вероятно, тот, перед тем как войти в гостиницу, снял и шляпу, и очки.
Перелистав книгу постояльцев, агенты наткнулись на фамилию своего начальника полковника Редля, который, оказывается, уже вернулся из Праги в Вену и поселился в этом же отеле. Поначалу они хотели отправиться к нему в номер и доложить о подозрительном получателе, который вполне мог оказаться вражеским шпионом, а уж Редль был подлинным докой по части выслеживания и поимки этих самых шпионов. Пока агенты разговаривали между собой, один из них, по фамилии Финк, случайно сунул руку в карман и нащупал там тот самый кожаный футляр от ножа, который он нашел в такси.
Тут в голову Финку пришла отличная идея.
Он подозвал к себе швейцара и передал тому футляр, велев спрашивать каждого проходящего мимо постояльца, не он ли, случайно, потерял эту вещицу? Едва только Финк завершил свою инструкцию, как товарищ его, агент Лакнер, заметил, что по лестнице в полной военной форме спускается их шеф, полковник Редль. Он подал знак Финку, и оба вытянулись во фрунт. Глупый швейцар между тем уже двинулся прямо к полковнику с футляром в руке.
Финк пытался окликнуть не в меру рьяного служаку и остановить, потому что, разумеется, кто-кто, а начальник агентурного отделения Эвиденцбюро никак не мог быть связан с иностранными шпионами. Однако швейцар уже ничего не видел и не слышал, и, подойдя к полковнику, сунул ему под нос футляр:
– Не вы ли, господин полковник, изволили потерять эту замечательную вещь?
Погруженный
