Входить в прямую конфронтацию с Гермесом было глупо — он бы обязательно отомстил. Поэтому я притворился, что всё получилось совершенно случайно, и протянул извиняющимся тоном:

— Я думал, что ты вернёшься в музей.

Гермес вздохнул, сканируя меня взглядом. Очевидно, он пытался понять, вру я или нет. На моём лице не дрогнул ни мускул, я сохранил полную серьёзность. Хотел ещё глазами похлопать, но решил, что это будет перебор. Гермес цокнул языком и пошёл на выход, поманив меня за собой. Снаружи, когда мы отошли достаточно, чтобы музей исчез в пространственных аномалиях, он создал неоново-голубой портал и произнёс:

— Проход ведёт в мой Храм в центре Афин. Я предупрежу жрецов. Чтобы попасть обратно в Храм, покажи им татуировку, — Гермес сжал моё запястье, и на коже появилось изображение кадуцея — жезла с крыльями, обвитого двумя змеями. — Если столкнёшься на Олимпе с другими Богами, мой знак тоже тебя защитит. Только… пожалуйста, — это слово он выдавил с трудом, словно оно расцарапало его горло. — Не устраивай свару. Мне не нужны проблемы с другими Богами. Большая часть из них мои братья и сёстры, но семья у нас не очень дружная.

— Хорошо, — я кивнул. — Есть временные ограничения? Я хочу отправиться на охоту в Данжи. Мне докладывать, когда я ухожу и возвращаюсь?

— Если не будешь нарываться на неприятности, мне наплевать, — фыркнул Гермес. — Просто не наглей. И советую тебе составить карту Олимпа. Телепорт всегда будет находиться на этом месте, он не сможет следовать за тобой. Так что если потеряешься — твои проблемы.

Он растворился в воздухе. Ну вот, опять не попрощался. Я хмыкнул и ступил в портал. В отличие от духовочной сети телепорт Гермеса работал очень… комфортно. Меня окутал молочный туман, и я словно упал на мягкую перину. А когда туман рассеялся, я очутился в небольшой каморке — у противоположной стены от еды и вина ломился стол, за которым уместилось бы шесть человек. А в углу стояла вешалка с мантиями жрецов. Я потопал к двери, занавешенной плотным бархатом, но внезапно в каморке замигал красный свет и раздался противный тонкий писк. Бархатная штора отодвинулась, и в комнату зашли вооружённые охранники. Всего трое, однако каморка была тесной, и они заполнили собой почти всё пространство. Наставив на меня копьё, один из них гаркнул:

— Кто такой⁈ Как посмел⁈

— Посланник Гермеса, — представился я и продемонстрировал татуировку-кадуцею.

Охранники отпрянули и опустили копья. Освободив дверной проём, они что-то зашептали жрецу, который отирался за их спинами. Жрец, кивая, их выслушал и отослал прочь. Вынув из-за пазухи холстяной мешочек, он склонил голову, старательно пряча взгляд, и положил его на пороге. Я приподнял брови, ожидая объяснений, но жрец развернулся на пятках и растворился в темноте коридора. Подождав пару минут, я поднял мешочек и заглянул внутрь. Драхмы. Подношение Гермесу? Или финансирование его посланников? Я не хотел по ошибке захапать жертвоприношение, так что подключился к информационному полю. Ничего себе! В Храмах Гермеса было такое правило: любой человек, которого он благословил, мог приходить в Храм раз в сутки и получать денежное «пособие». Благодаря этому, Гермес прославился как очень щедрый Бог. Ну, а то, что он за последнюю тысячу лет благословил всего пятерых человек — это мелочи.

Я подхватил мешочек и быстренько пересчитал монетки. На такси и проживание хватит. Мой внутренний скупердяй удовлетворённо потёр ладошки. Конечно, в банке Российской Империи у меня лежали миллионы, но ещё с прошлой жизни я привык считать деньги.

Перекусив в милом кафе на берегу Эгейского моря, я направился в ближайший Данж — седьмого уровня. Я зачистил его без особых проблем — с помощью Теней и ранговой способности Паралитик. К сожалению, первая и вторая ранговые способности стали полностью бесполезными — высокоранговые монстры их даже не чувствовали. Я курсировал от Данжа в Данж — выполняя условия сделки и отдавая часть кристаллов в казну Греции. Оставшиеся кристаллы я делил пополам. Одну половину поглощал, а вторую — отправлял Тенями в Российскую Империю. Часть из них предназначалась Кристине, Егору и Саше, а остаток продавался в моём подпольном магазине. Чтобы подняться на восьмой ранг, я провёл две сессии с Крабогномом — по восстановлению магического ядра. Новые ранговые способности я не открывал — хотел сделать это одновременно, в ходе глубокой медитации.

— А вы смельчак, — похвалил меня мужик со зверской рожей, который охранял Трещину. В этом Данже я собирался прорваться до восьмого ранга. Я ощущал силу, которая исходила от Трещины. Монстры, скрывающиеся в её глубине мощные и опасные. Возможно, самые опасные из тех, кого я встречал в этом мире. Мужик расценил моё молчание как сомнение и добавил: — Можете подождать до утра. Таксиарх Гелиодор со своим отрядом прибудут около девяти. Он всегда с радостью принимает новых охотников.

— Благодарю, но я не люблю делиться, — улыбнулся я. — Слышал, Данж не могут закрыть уже десять месяцев?

— Через неделю будет одиннадцать, — вздохнул он. — Среди мирных жителей начали ходить страшные легенды про этот Данж. А в соседних районах жильё подешевело. Не хотят люди жить рядом с… этим, — мужик скривился. — Охотников покалечили больше двух десятков и не меньше десятка — свели в могилу. А как солнце заходит, так разводят натуральный концерт. Завывают, рыдают, рычат. Даже мне дурно становится. А я ведь Сфинкса вот этими руками задушил! Знаешь, как меня прозвали? Гераклом, вот!

— Это же не первые Керкопы в Греции? — спросил я. — Ладно бы в Африке где-нибудь их испугались. Но Керкопы — это, можно сказать, греческий национальный вид монстров.

— Больно умные твари, — посетовал мужик. — Их сородичи превращались в страхи противников. Вытаскивали из мозгов подкожный ужас и пугали до седых волос. Но охотников всю жизнь учат преодолевать страхи. Так что… некоторые, конечно, умирали или сбегали с позором, но в большинстве своём — отгоняли морок и убивали Керкопов. А вот эта парочка… Бр-р-р-р-р-р-р-р, — он передёрнул плечами. — Используют самую глубокую и крепкую привязанность. Не у всех поднимется рука, чтобы прикончить родную мать или возлюбленную.

— Хитро, — оценил я. Мы перекинулись ещё парой слов, и я прыгнул в ярко-красную Трещину. Меня протащило сквозь пространственный туннель и выкинуло у бедняцкой хижины. Точь-в-точь в такой я жил в