— Молчать! Ты уже сегодня много чего и наговорил, и наделал, — заорал Старцев. — Притащил мне дипломата стреноженного. Да это же политический скандал! О чем ты только думал, Богданов!

— Я должен был оставить его там, чтобы он и дальше свои грязные делишки вместе с Тимофеем обтяпывал? — Богданов тоже разозлился, и ему уже было наплевать, кто перед ним сидит, полковник или сам главнокомандующий. — Отправили нас на секретное задание и даже о средствах связи не позаботились, а теперь меня крайним делаете! Я свою работу выполнил так, как мне совесть подсказала, а дальше уж вы сами тут решайте и думайте. У вас погоны понаряднее, а наше дело по земле ползать, носом рыть и всякую шваль отыскивать.

— Вот и ищи, Богданов! Тебе партия и страна доверили отстоять честь Родины, а ты здесь сопли распускаешь! Бедненький он, несчастненький, в родной стране телефона не нашел, чтобы позвонить начальству и ценные указания выслушать! Если так дальше дело пойдет, ты совсем без погон останешься, даже без нарядненьких! Короче, так: иди, и чтобы к полудню у меня на столе лежал новый план проведения операции! Пошел вон, Богданов, пока я не наговорил того, о чем мы оба потом жалеть будем!

— Да вы уж и так наговорили, — не сдержался Богданов.

— Иди отсюда подобру-поздорову. — Старцев хлопнул кулаком по столу. — Ушел, подполковник! Живо!

Богданов развернулся на пятках и, не прощаясь, не козыряя, вышел из кабинета. В самый последний момент он придержал дверь, которой собирался со злости хлопнуть. «Незачем Орлову и ему подобным лишнюю пищу для пересудов давать», — подумал Богданов и вышел из приемной, кивнув лейтенанту Орлову.

Сбежав по лестнице, он пулей промчался через пропускной турникет, даже не взглянув в сторону дежурного, пересек широкий двор и выскочил на улицу. Лишь свернув за угол, Богданов дал волю эмоциям.

— Говнюки! Уроды! Сидят в своих кабинетах, приказы раздают. Ты тут ишачь, разбирайся с их проблемами, а тебя вместо благодарности взашей из кабинета. Нет, точно надо бежать из этой богадельни, иначе ничем хорошим моя служба не закончится!

Выговорившись, Богданов медленным шагом пошел к станции метро. Как ни странно, встряска в кабинете полковника оказала на Богданова ободряющее действие. Мозг заработал с удвоенной энергией, мысли сами выстраивали определенную систему. Богданов не заметил, как добрался до гостиницы, как поднялся в номер, и только когда увидел в дверях майора Дубко, он вернулся в реальность.

— Досталось? — сочувственно спросил Дубко.

— Да уж, не конфетами меня там потчевали, — неожиданно для самого себя Богданов улыбнулся широкой улыбкой. — Столько нового о себе узнал! Надо и тебе, Саша, при случае попробовать.

— Нет уж, спасибо. Мне твоих головомоек хватает, чтобы я еще и от полковника выслушивал, — рассмеялся Дубко. — Заходи, мы тебе завтрак оставили. Еда отменная: сосиски в тесте, винегрет, котлеты по-киевски и даже вожделенный кисель Казанца.

— Он же просил пирог с яблоками, — вспомнил Богданов.

— Пирога не было, вместо него сосиски.

— Ладно, давай еду, я голодный как волк.

Богданов прошел в комнату-гостиную, сел за стол. Дубко принес на подносе еду, снял с тарелок салфетку и придвинул поднос к командиру.

— Остальные спят? — спросил Богданов, прожевав первый кусок.

— Дрыхнут, — подтвердил Дубко.

— А ты чего не спишь?

— Тебя ждал, беспокоился, вернешься ты вообще или тебя «закроют».

— Могло и такое случиться, — без тени улыбки произнес Богданов. — Думаю, Старцев меня прикрыл. Сказал, где надо, что мы по его приказу дипломата в Москву связанным притащили.

— Почему так решил?

— Орал он на меня сегодня, как раньше никогда не орал! Нет, кричать он мастак, тут его не переделаешь, но чтобы оскорблять намеренно, так, чтобы мне не стыдно, а обидно стало, такого еще не случалось. Он марку держит и до унижения никогда не опускается, а тут на тебе! Я сначала разозлился, тоже лишнего ему наговорил, но потом, пока сюда ехал, поразмыслил и понял, чем вызван его гнев. Тоже, поди, не героем-победителем его высокие чины называли. Наверное, похлеще моего наслушался.

— Это как пить дать, — поддакнул Дубко. — Так уж у нас на Руси повелось: тебя отматюкали — и ты отматюкай… А по делу что-то решили или ограничились взаимными оскорблениями?

— В точку попал. Только покричали и разошлись. Старцев отдал приказ: к двенадцати часам дня составить новый план действий и представить ему на согласование.

— К двенадцати? Да сейчас же без четверти десять, — бросив взгляд на часы, произнес Дубко. — Он что, специально сроки нереальные ставит?

— Думаю, от злости, от обиды он эту цифру назвал, но рассусоливать нам некогда. Если спать не будешь, садись рядом, будем с тобой нудной работой заниматься.

— Это что ты предлагаешь делать?

— Будем по минутам разбирать события, которые происходили в Кремле накануне того дня, когда охранник обнаружил компромат, — заявил Богданов. — И не только этот день, а столько, сколько понадобится для того, чтобы найти ответ.

— Да, нелегкая задача!

— А мы легких путей не ищем. — Богданов подмигнул другу. — Сам же говорил: ты наша надежда, ты наша опора, мозг и еще что там?

— Жуй давай, освобождай стол, я пока бумагу и ручку поищу.

Дубко пошел осматривать предметы гостиничной мебели в поисках писчей бумаги, а Богданов налег на еду.

К двенадцати они, конечно, не успели. Без десяти двенадцать администратор позвонил в номер и сообщил, что товарищу Богданову поступил входящий звонок, после чего перевел звонок в номер. Естественно, на проводе был полковник Старцев. От былого гнева не осталось и следа. Он спросил, как продвигается работа, выслушал доклад, сказал «работайте» и положил трубку. Именно положил, а не раздраженно бросил, что не могло не порадовать Богданова.

В полдень подтянулись Казанец с Дорохиным, и работа пошла веселее. Разбирали все: как организована охранная система в Кремле, сколько раз проверяются сотрудники вспомогательного персонала на благонадежность, какие связи погибшего слесаря-сантехника Трифонова обнаружили оперативники и какие упустили. Ничего нового обнаружить не удалось, тогда перешли к разбору поездки в Сай-Утес. Здесь тоже прошлись несколько раз по каждому пункту: уровень секретности, особенности охранной системы, пропускной режим, посторонние на объекте и так далее, и тому подобное.

Особо остановились на собственном походе в шинок Потапыча. Здесь действовали медленно, вспоминали каждое слово, каждый жест и взгляд, но и тут зацепок не нашлось.

— Проклятое дело. Нет, его точно какой-нибудь шаман проклял, — в сердцах выругался Казанец. — С какой стороны ни зайди, везде пусто. Как им только удалось провернуть это дело и не оставить следов?

— След обязательно есть, — уверенно произнес Богданов. — Это тебе любой оперативник скажет. Не бывает преступлений без