потребуются воины для экспедиции к краглам, - добавил Михаил. – Да, я знаю, что вы мало что сможете во время войны в горах, но здесь важнее другое. Все должны видеть, что вы участвуете, что вы состоите в союзе и готовы прийти на помощь. Вам еще предстоит помогать с кораблями, охраной побережья, рыбой, морскими делами, но это в будущем, а сейчас важна готовность воевать за общее дело.

— Да, владыка! Мясо ужаса глубин подпитает нас, кости дадут новое оружие, отмели и родильные пещеры в Дружбе позволят нам метать икру без остановки! Тысячи ламассов встанут в строй и понесут вашу волю по всем морям, рекам и океанам! Те, кто окажется сопротивление – будут раздавлены!

— Что я говорил насчет истребить? – мягко напомнил Михаил, мысленно качая головой.

Воинственность и жестокость, их не переделать так сразу, даже за несколько поколений, но это не означало, что надо уступать местным и устраивать геноциды направо и налево. Спугнуть монстров, снизить численность, выгнать прочь, а потом уже развившиеся ламассы сами решат, что с ними делать. Обретут достаточно силы, чтобы воплощать в жизнь такие решения, вот так будет вернее, а не смогут, так не смогут.

Возможно, даже не стоило слишком уж поднимать дно, чтобы море не обмелело, возвести нечто вроде барьера, чтобы внутрь не проплывали монстры, но проходили сами ламассы и тогда их ареал резко возрастет. Лошадкин скинул эти мысли в сеть для дальнейшего общего обсуждения, и обратился к Олилее.

— Теперь я вернусь наверх и заберу Увиалу.

— Да, владыка, она же ваша жена и полностью в вашей власти.

От этих слов про полностью в вашей власти веяло какими-то извращениями или просто сам Лошадкин начинал думать о чем-то не том?

— Мы побываем на Клыке, и она сможет рассказать вам, королева Олилея, обо всем, - улыбнулся он.

Затем покинул дворец, и толпа ламассов потащила его на поверхность, где Лошадкин взлетел вдоль скалы, приземлился в замке, прямо рядом с уже ожидающей его платформой. Взлетел на ней, подобрал Увиалу, в специально устроенный «аквариум».

— У нас есть дыхательные аппараты, надо бы устроить нечто похожее для ламассов, - сбросил он в сеть.

— Они же амфибии! – изумился Ким.

— Все равно, на воздухе их жабры быстро сохнут, а с аппаратом они могли бы оставаться на суше дольше, хотя без ног, в том все равно мало толка, - ворчливо отозвался Михаил.

Ноги! Но обретя их, ламассы потеряли бы преимущества передвижения в воде, а магии превращать ноги в хвост и обратно, у них не имелось.

— В общем и так неплохо, не знаю, чего ты торопишь события, - появился на связи Маниш. – Взаимопомощь, походы, море, а также совместные корабли и дома в Дружбе, одного этого хватит на десятки лет.

— Мне все время кажется, что сделано мало, можно было больше, - признался Лошадкин.

— Это могучее чувство, толкающее нас к свершениям, - согласился Гозье, - но нужно не давать ему власти над собой, иначе можно превратиться в маньяка своего дела.

— Это плохо?

Вода стелилась внизу, они шли на бреющем полете, отправляя волны во все стороны, но впереди уже виднелся корабль капитана Квурса. Не слишком далеко они уплыли, но и не топтались возле берега, похоже шли на веслах и под парусом одновременно, спеша прибыть к Клыку. Остров был назван так за высокую гору, занимающую изрядную часть острова и там стоило бы устроить маяк, после расчистки от ядовитой флоры и фауны на земле и опасностей в воде.

— Для дела, может быть, и хорошо, но живой становится слишком уж одержим. Очень легко потерять себя в погоне за свершениями и результатом, утратить мораль, если так понятнее. Ты становишься готов на все, лишь бы раскрыть очередную тайну, скажем, или там принести добро всем ламассам и дать им возможность ходить по земле. Ты углубляешься в генетические исследования, проводишь операции, даешь им ноги, но…

— … вдруг оказывается, что они теперь плохо живут в воде, и им надо переселяться на сушу, нет, занимать берег, отбирая его у других народов, - подхватил Лошадкин.

— Да, - ответил Гозье, - как один из вариантов. Ты хотел только хорошего, но даже не подумал о последствиях, будучи одержим какой-то идеей. Самой лучшей и правильной идеей, или плохой, неважно, главное, что в погоне за ней, ты отбросил все остальное.

— Ладно, - проворчал Лошадкин, сбрасывая скорость. – Я подумаю над своим поведением.

На корабле его уже заметили, что-то кричали, гребцы бросили весла, кто-то даже бросился спускать парус. Разумеется, все это не требовалось, платформа легко догнала бы корабль, даже располагай тот тремя мачтами и тысячей гребцов. Лошадкин сбросил скорость и завис рядом с бортом, с которого свешивалась зеленоватая Пранта, мощно изрыгая что-то в воду. Арханна еще держалась, но выглядела не слишком лучше.

— Благодарю, капитан Квурс! – крикнул Лошадкин. – Можете возвращаться в Дружбу!

— Будет выполнено, владыка, - ответил тот с явным облегчением.

Уж Квурс точно понимал, как легко можно утонуть на таком корабле, сыром и недостаточно проверенном. Ламассы снизу могли выступать спасательной командой, да, пожалуй, стоило так и сделать, и добавить плотики или средства постройки таковых из обломков корабля.

Окончательно успокоив себя этими мыслями, Лошадкин помог женам обустроиться и направил платформу дальше, к Отравленному Клыку. Разумеется, жены и не подумали сидеть спокойно, тут же бросили кресла и диваны (только Увиала осталась в своей емкости) и подошли ближе. Лошадкин как раз прибавил скорости, пошел над гладью моря, но не стал снижаться, вспомнив, что там внизу могут быть ламассы, которых травмирует волной от его полета.

— Ррав! – Пранта тоненько взвизгнула, вцепилась ему в руку, платформа чуть вильнула в сторону.

Управление через манопу и единая транспортная сеть тут отсутствовали, конечно. Имелся, правда, простенький автопилот (не разбиться, зависнуть), вот его Лошадкин мог включить удаленно. Пранта прижималась, залезла под условную мантию (настоящую Михаил скинул еще в замке из-за воды) и Лошадкин вдруг подумал, что это удивительно приятное ощущение, мягкая, шелковистая шерсть, прижимающаяся к его коже. В прошлой жизни он не держал ни собак, ни кошек, задумывался иногда, но так и не завел, чтобы не связывать себя лишними обязательствами, и не тратиться на автоматы ухода за животными в его отсутствие.

Он подумал о сексе, но это была лишь мысль, без реакций тела.

— Это…