Воины держались лучше, подумал Лошадкин, боялись показать страх, наверное.

— Это скорость посланцев богов, - ответил он спокойно. – Чем выше в небеса, тем быстрее движение!

Все посмотрели в небеса, Арханна отступила еще, словно тоже пыталась спрятаться под мантией Лошадкина. Приятные прикосновения, но без реакций тела, и в то же время, было в этом что-то еще. Нечто первобытное, пожалуй, где Лошадкин выступал могучим охотником на мамонтов, а за его спиной прятались самки, веря в своего защитника.

— Если быстро плыть под водой, она становится словно бы твердой, - подала голос Увиала.

— Да, сопротивление растет, - согласился Лошадкин. – Но есть способы быстро плавать и там!

Жены немного приободрились, перестали дрожать, но все еще прижимались, задавали вопросы, обдавая его запахами какой-то приятной еды, и Лошадкин ощутил, что между ними наладилась связь. Не телесная, конечно, и не условная связь брака, жен и их повелителя, отдающего приказы. Боевые подруги? Нет, опять же слишком громкие слова, но какая-то ниточка все равно протянулась.

Наверное, надо не бегать от них, а чаще общаться и брать с собой, подумал Лошадкин. Так они летели и общались, он рассказывал о разных способах передвижения «посланцев богов», жены ахали и охали, прижимались и это уже начинало наводить на подозрения, когда Увиала воскликнула:

— Вижу! Вижу Отравленный Клык!

— Уже… прилетели? – Арханна чуть споткнулась, но выговорила непривычное слово.

— Еще нет, - легко ответил Михаил. – Погода ясная, пик высок, сейчас его видно километров с сорока, наверное.

— Километров? – переспросила Пранта.

У них расстояния меряли в перегонах скота и «днях галопа лошадей», для коротких расстояний применяли иные мерки, но тоже связанные со скотом. Хрокаги меряли все на «деревянный» манер, а вот как измеряли расстояния ламассы Лошадкин не знал. Можно было спросить Алекса, но он не стал.

— Два перегона баранов, - пояснил Лошадкин и Пранта приоткрыла рот.

Михаил усмехнулся мысленно и вывел в воздух вид на Клык сверху, пусть любуются до прилета.

Глава 20

Скальный пик тянулся высоко, занимал собой большую часть острова, торчал, словно тот самый клык. Ядовитые змеи и водоросли в воде, скалы вокруг и частые визиты «ужаса глубин» (которые похоже воспринимали все это ядовитое, как острую приправу), привели к тому, что на острове не жили разумные, ни в воде, ни на суше. Лошадкин подумал, что люди-змеи – наги? – были бы тут уместны, воображение рисовало ему пигмеев с трубками, но нет.

— Аккуратней, - сказал он женам, - здесь очень легко отравиться.

— Но ты же вылечишь нас? – вдруг спросила Арханна.

— Вылечу, но лучше не попадаться, - чуть строже добавил Михаил.

Они приземлились на западном склоне Клыка и видно было, что там внизу прекрасная гавань, словно созданная самой природой. Пригодная и для кораблей, и для ламассов, защищенная скалами и все равно уязвимая перед «ужасами глубин» с их всасыванием воды. Неудивительно, что здесь никто не обосновался, несмотря на такие прекрасные условия, подумал Лошадкин, получая новый сигнал.

— Ага, вижу, - ответил он Алене.

В южной части острова имелась площадка, пригодная для запусков. Надо было просто подровнять ее и подготовить к приему грузов, а также оградить или усилить естественные преграды, вроде скальных обрывов.

— Модуль запустим прямо из бухты, - добавил он, - заодно раздвинет кольцо скал и комбайн не потребуется.

— Ми… муж наш? – робко спросила Пранта.

— Здесь будет еще один город! – провозгласил он, отвлекаясь от связи и указывая на бухту. – Не хуже Дружбы, город – порт, торговый центр и знак будущего величия!

Платформа взлетела и устремилась туда, к бухте, куда должны были привезти модуль. Жены не дрожали так, как в полете, но все же озирались со страхом. Лошадкин задействовал сканер, прибил ядовитого паука, отогнал змею и потом выставил простейшую линию сигнализации, огородил часть берега.

Насыпать здесь белого песка и валяться на пляже с загорелыми красотками, подумал он.

— Город? – переспросила Арханна.

— Сюда пойдут суда хрокагов и мордахов, а внизу будут жить ламассы, настоящий подводный город, новая столица, ведь мы изгоним ужасы глубин прочь, а часть убьем, - ответил Лошадкин.

Увиала смотрела на него так, словно у нее сейчас глаза выскочат из орбит, Арханна и Пранта начали дрожать сильнее, но не от страха, а от величия будущих дел. Восхищение, восторг, какие-то странные сожаления, но ни одного признака будущего предательства, и Лошадкин счел это хорошим знаком.

— Пока не прилетела еще одна… летающая колесница, - махнул он на платформу, - можно перекусить и поболтать, без этой свиты дворцовых бездельников.

Предложение было принято с восторгом, отчасти потому, что Лошадкин прихватил с собой синтезатор.

От богов и их пантеона, они перешли к еде и ее запасам на зиму, как с голодом справлялись разные народы (не очень), и Лошадкин начал объяснять, что степь в первые годы будет давать огромные урожаи, но если не принимать мер, то земля оскудеет. И как огромные склады в Дружбе, а также городки-зимовки помогут всем родам, особенно, если ударит степной гололед.

— У вас зелень, в степи мясо, ими надо торговать и обмениваться, - объяснял он Арханне и Пранте, когда прозвучал сигнал о приближении платформы.

Две большие грузовые платформы, за рулем которых стояли Сара Джонсон и Алена, тащили между собой тот самым модуль. По сути – машина вроде большого строительного комбайна Лошадкина, предназначенная работать как часть общей системы, в связке с терраформирующими комплексами, но при необходимости модуль мог действовать и автономно. Его опустили прямо в бухту, вода которой хлынула на берег и Лошадкин взмыл в воздух, дабы помочь с настройкой.

— Это твои жены? – с любопытством спросила Алена.

Рабочий комбинезон не скрывал ее красоты и энергии молодости, наоборот, только подчеркивал их сильнее. В смысле отношений экспедиция поделилась как-то очень странно. У Лошадкина были жены, с которыми он и не думал спать, также Михаил сторонился и землянок. Огар вроде кого-то нашел среди местных, которые, перестав считать его «слугой безволосых исчадий зла», сразу прониклись симпатией и любовью к волосатому великану – зваздианцу.

Маниш спал с Сарой и Сандрой, устроив то ли шведскую семью, то ли гарем