в тебе коммерческой жилки, вась. Васенька, милая, ты же с голоду пропадешь, оставь тебя одну! Ладно, летом. Грибочки, травки, ягодки. А зимой что? С зайцами кору грызть будешь? Так зайцы тебе быстро политику партии объяснят.

– Ну не успела, – вздохнула василиса. – Тем более, что кладники разные бывают. Может, надоело кладу лежать, вот он и вылез. Души собирает.

– Девка верно говорит, – послышался скрипучий голос посоха. – А ты ее не подбивай на всякие темные дела! Не слушай его, окаянного! Он быстро тебя дурному научит!

– Кто бы говорил! – усмехнулся филин. – Я смотрю, диета дала свои результаты? Минус шестьдесят килограмм жира, костей и жил?

– Ишь ты, умник выискался! – отозвалась Черепуша. Голос ее был очень азартным. – Охмурил девку, окрутил, и ходишь, довольный, навья ты рожа!

– Дамочка, вы там поосторожней с комплиментами,– усмехнулся филин. – А то я злопамятный. Тоже мне, леденец на палочке!

– Ездун на бабах! – огрызнулась черепушка. Василиса шумно вздохнула, понимая, что ей сейчас в два уха доносится перебранка.

Где-то неподалеку послышался плеск воды. Василисе ужасно хотелось пить, поэтому она свернула в сторону озера. Где она находилась, она еще не знала. Не было никаких приметных ориентиров, что на старинных картах обычно указаны.

– Шел бы ты к Лешему! – вякнул Черепуша.

– Так я наполовину леший, дорогая Черепуша, – усмехнулся филин. – Так, куда бы тебя послать, где ты еще не бывала?

– А что такое? – ядовито произнесла Черепуша. – Уже и послать некуда?

– А я смотрю, ты заядлая путешественница! – гадко заметил филин.

– Может, не надо ругаться? – спросила василиса, чувствуя, как в лицо повеяло водной прохладой. Лесные озера всегда таили в себе опасность. И подходить к ним надо тихо и с осторожностью. Давным – давно закон негласный был. Если человек в лесу потеряется, то у озера его искать надо. А точнее, уже в нем!

– А кто ругается? – спросил филин. – Мы беседуем!

Озеро, словно зеркало, отражало деревья, нависающие над ним. Мрачные ивы полоскали свои ветки в тихих водах.

– В тихих омутах черти водятся,– предупредила Черепуша, когда василиса опасливо ступила на бережок.

Что-то неподалеку вздохнуло, а василиса остановилась.

– Оберченного жду, – послышался мелодичный голос. Василиса глянула и увидела русалку, сидящую на берегу, она расчесывала свои волосы почерневшим гребнем. Ее глаза горели в полумраке, словно два светлячка.

Вокруг никого не было. Лишь стрекоза звенела над камышами.

Стоило василисе обернуться, как русалка исчезла, а по воде пошли круги.

– Заворачиваем, – вздохнул филин.

Обманчиво спокойная озерная гладь казалось, снова не предвещала беды. Все так же полоскали ветки ивы, все так же звенели стрекозы, все так же веяло прохладой.

– Деревня близко, – заметила Черепуша.

Внезапно послышался треск ломаемых веток. Василиса обернулась, видя, как к озеру идет обычный парень. Светловолосый, чубастый в домотканной рубахе. Он пробирался к озеру среди корней.

– Не ходи! – крикнула василиса, глядя на подозрительно спокойную воду. – Там русалка!

Но парень, казалось, ее не слышал. Он был слишком далеко.

– Куда! – крикнул филин, а василиса бросилась вдоль берега, видя, как парень склоняется над водой, словно хотел напиться. В этот момент его схватили бледные руки.

Он попытался отпрянуть, поднимая брызги. Василиса бежала, чувствуя, как ее по лицу хлещут ветки. Когда она добежала до бережка вода снова была спокойной. Прямо по воде расползалось бурое пятно. Ни парня, никого…

– Дождалась обреченного, – вздохнула василиса. И с грустью посмотрела на воду.

– Жалко, – проскрипела Черепуша.

– Тут ничего не поделаешь, – усмехнулся филин, пока василиса смотрела на размокшие караваи, которых прибило к берегу. Она знала, что так люди искали утопленников. Вся деревня пекла караваи, а потом пускала их по воде. И там, где каравай утонул, там и искать бедного утопца.

– Но ведь мы могли его спасти! – заметила василиса, не веря своим глазам. Небольшая протоптанная тропка уводила куда-то вправо.

– А вот и обреченный, – послышался все тот же мелодичный голос, а из полумрака камышей виднелись светящиеся глаза.

– Тьфу ты! – сплюнула Черепуша. – Бей ее! Она тут явно полдеревни извела!

– Слышишь, беленькая и чистенькая, – усмехнулся филин. – Неизвестно сколько их здесь. Поэтому давай в деревню. Там хоть переночуем. И узнаем, где мы!

Тропка вела вверх, а потом сворачивала направо. В лесной проплешине среди деревьев показалась убогая деревенька, домов на двадцать. Старая смотровая башня пустовала. И это первое, что бросилось в глаза.

– Парень-то видать, не из этой деревни. Мы куда-то не туда свернули. Помнишь, там развилка была? Вот, надобно было направо! А мы налево пошли! – ворчала Черепуша. – Надо было по топтаной тропинке, а мы по заросшей пошли…

В деревне было тихо. Ни лая собак, ни скрежета ставень, ничего не было.

На завалинках не нежились кошки, не расхаживали важные петухи… Не слышно было, как в сарае мычат коровы.

– Здравие тебе, – послышался голос, а Василиса обернулась. Ей навстречу шел мужик. – По какому делу ты к нам?

– По влажному, – усмехнулся филин. – У вас тут русалка парня сожрала. Пришли сообщить, что вечером его можно не ждать.

– Это, наверное, не у нас, – заметил мужик, а василиса все осматривалась. – Это в – соседней. Тут неподалеку еще деревня есть!

– А это что за место? – спросила василиса, снова присматриваясь.

– Это хутор, – усмехнулся мужик. – Ну что? Иди в дом, в ногах правды нет!

Василиса осмотрелась. Вечерние тени сгущались над хутором. Черные, покосившиеся избы вытягивались. Но никого кроме мужика видно не было.

– Но, не робей! – усмехнулся мужик, приглашая в избу. Он почему-то осмотрелся.

– Мухосрановка, Волчегоновка, Малый Депресняки, – перебирал филин.

– Ты что такое говоришь? – не поняла Василиса, поглядывая на посох. Обычно ее посох предупреждал об опасности, которую заметил раньше нее. Но тут Черепуша молчала.

– Прикидываю, как назвать хуторок, – усмехнулся филин. В лесу слышались странные завывания, а между деревьев расползался сумрак. Холодный туман, скорее, зловещий, чем хищный, полз по заросшей дороге.

– А почему дорога заросла? – спросила Василиса, присматриваясь. Посох молчала, филин вертел головой.

Когда-то, казалось бы, в другой жизни, в жарко-натопленной избе, Ягиня рассказывала, как опасность распознать можно.

«Ни волк, ни зверь лесной в гиблых местах не пройдет. Скорее, обойдет он его десятой дорогой, – помешивала травы в котле Ягиня. – Смотрите внимательно. Первое, что в глаза бросается – дорога. Коли еженая – топтаная, то не так страшно. А вот коли не ежена – не топтана, то тогда будь начеку. Значит, люди тут не ездят. А раз не ездят, то не спроста».

Тогда все это казалось страшной сказкой. Сложно поверить, что где-то есть такие места гиблые, когда печка жарко горит, а от голоса нараспев в уютный сон клонит.

– А что