Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Лехнаволокские истории - Игорь Анатольевич Безрук

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 69
Перейти на страницу:
лакированную крышку, воззрился на довольно толстую пачку писем. Взял верхнее, посмотрел обратный адрес. Тоже из колонии, но не от него. Перевернул еще несколько конвертов. Тот же почерк. А вот другой. Через три конверта — еще размашистее. А вот и его мелкие каракули: «Жду ответа, как соловей лета… Жди, девчонка, не забудь, вернусь, нежно склоню свою голову на твою белоснежную грудь…» Выходит, не одному ему благоверная мозги сушила, не одному ему, страждущему, письма слала.

«Гадюка! — возмутилось все в Гриньке. — Я ей о верности, о любви, о дружбе, а она… Да все они одним миром мазаны!» — забурлило, заклокотало, вскипело в груди. Вернулся в горницу, уселся за стол, откупорил бутылку, нацедил полнехонький — по самый марусин поясок — стакан, влил в рот без роздыху, привычно занюхал рукавом.

«Вот потаскуха, вот стерва!»

Встретил ее остекленелыми глазами, но с еще более слащавой и вместе с тем ехидной улыбкой.

— Выпей, — протянул сразу полный стакан. Ирина удивленно и испуганно вскинула брови.

— Я не знаю… Много.

Она еще не понимала, что ему от нее нужно, но отпила чуть-чуть — есть очень хотела.

— Кушай, родная, кушай. Вот тушеночка, сардинки, хлебушек, прелесть моя.

Налил себе еще.

— А теперь вместе выпьем. За встречу. За знакомство.

— Больше не могу, — взмолилась Ирина. И решительно прибавила:- У меня парень есть!

— То есть, какой еще такой парень? — надумал поиграть с нею Гринька. — Я же и есть твой парень, голуба! Ты же мне письма какие писала!

— Я другого встретила.

— Другого? Какого другого? И месяца не прошло с письма твоего!

— Может, это письмо долго шло? — смутилась Ирина.

— Может, родная, может. Да ты кушай, кушай. Знаешь что: давай за парня твоего выпьем. За парня-то своего выпьешь? — протянул ей Гринька ее недопитый стакан. — И я за него выпью. За вас, за ваше счастье, лады? Есть же счастье на свете? Должно быть. Не так ли ты мне писала? — подмигнул он лукаво и отправил себе в глотку свою порцию.

— А я-то, наивный… Я, верящий в чистое, светлое, настоящее…

Ирина уже захмелела, хлебнув натощак.

— Ты, Гриша, тоже хороший, — произнесла виновато.

— И ты очень даже ничего, — придвинулся к ней поближе Гринька, положил руку ей на колено, слегка сжал. Ирина пугливо отвела ногу в сторону.

— Не надо, Гриша, не надо…

— Не надо? Не надо! — стал раззадоривать себя Гринька. — А что надо? Что? Светлой любви тебе хочется? Счастья бесконечного? Да что ты понимаешь в этом, дура! Счастье — как звезда, упавшая с неба: заметил, а через мгновение и след ее простыл, снова мрак и темнота, как будто и не было ничего. Только одна надежда — увидеть снова эту звезду… Усекаешь?

Ирина испуганно смотрела на Гриньку, совсем не понимая, о чем он говорит.

— И я вот не понимаю — зачем ты все эти письма пишешь? Ради удовольствия?

Ирина еще больше испугалась, съежилась, хмель будто выветрился весь.

— О чем ты говоришь, Гришенька? — спросила робко.

— Да вот об этом, об этом! — схватил он ее за руку и потащил за собой в спальню, где швырнул на кровать. — Об этом говорю, Иришечка! — перевернул шкатулку и высыпал на комод все письма (некоторые слетели прямо на пол). Гринька стал вскрывать их и зачитывать:

— «Единственная моя, как я счастлив, что дождался от тебя весточки. Если б ты знала, как тяжело здесь, в неволе, не получать ни от кого писем…» «Дорогая Ира! Спешу сообщить тебе…» «Милая… Прости, что я так называю тебя, хотя пишу впервые. Мне так хочется сказать кому-нибудь «милая», так сильно хочется, что ты поймешь меня, простишь и не станешь держать обиды…»

— Зачем ты писала им, змея, зачем? Давала надежду… Позабавиться хотелось, поиграть? Да нельзя с нами так играть, пойми, дура! — внезапно сбросил он все конверты с комода. — Мы там, в неволе, как загнанные волки, как истекающие слюной шакалы!..

Гринька вышел из себя. Ирина как упала на кровать, так и лежала, плача навзрыд, смахивая слезы с лица углом подушки.

— Я не знала… Не думала… Хотела, как лучше… — лепетала сквозь слезы.

— Не думала?! А если бы мы все вместе приехали сюда? Одновременно? А? Знаешь, что мы бы с тобой сделали? Нет? Не догадываешься! Так я тебе сейчас покажу, — подступил к ней Гринька, расстегивая на ходу брюки. — Сейчас ты всё, милая, узнаешь, всё…

— Нет! — закричала Ирина, вырываясь из его цепких рук. — Не надо! Прошу вас! Прошу…

Гринька ушел от Ирины только через час, полностью насытившись, с прежней уверенностью, что все бабы стервы и суки продажные и нет им прощения на этом свете…

…Когда из города вернулась бабушка, она застала растрепанную, взлохмаченную, помятую внучку свернувшейся калачиком на кровати — всю в слезах, в отчаянии упершуюся лбом в стену.

29

Вечером, когда теплица была полностью закончена, Михалыч, щедро рассчитавшись за работу, сказал Женьке, что в другом месте — километрах в пятидесяти отсюда, — на строительстве другой его дачи — человеку понадобится помощник. Дел на неделю, не больше. Там есть жилье, еда, инструмент, — в общем, все необходимое. Естественно, по желанию. Оплата все такая же — по договоренности.

— Пошли туда кого-нибудь, бригадир.

Женька тут же назвал Резника. По-другому и не выходило: в их компании он был как бы не свой, пришлый, со стороны.

После отъезда армянина, Женька выдавал зарплату. Теплица потянула порядочно: каждому перепало по шестьсот с лишним рублей (почти пятьдесят баксов!) — их первый внушительный заработок. Хрустящие свежие купюры Резник не знал, куда и девать: брать с собой на работу бессмысленно: если они и дальше так будут работать, сбережения начнут возрастать; в доме хранить боязно: а вдруг по пьяне Пашкин или еще кто начнет рыться в вещах, когда они уйдут на работу? Единственный вариант: запихнуть в карман какой-нибудь куртки или брюк и плотно заложить сверху другой одеждой, что он и сделал, когда его приятели разбрелись кто куда.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 69
Перейти на страницу: