— Что умел… Не каждый носит с собой комплект метательных ножей и умеет ими пользоваться, правда?

Об этом же Нора говорила Аркадию.

— Не каждый. Но тот, у кого есть причины опасаться за свое здравие и благополучие, как правило, носит что-нибудь. Не ножи, так травматику. Или газовый пистолет.

— Нора.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Что? — Он раскрыл было рот. Она покачала головой. — Не надо. Я уверена, что ты сможешь найти много прекрасных слов в защиту своей позиции, Саша, но я не услышу тебя. Ради свободы и безопасности Германа я готова красть, лжесвидетельствовать, уничтожать улики, вступать в преступный сговор и даже убивать. Никакие соображения высшего порядка меня не остановят.

— Понял. — За время их беседы Александр отполз чуть назад и уселся на матрасах, прислонившись спиной к стене. Теперь же вскинул руки вверх в знак безоговорочной капитуляции. — Больше не буду. Но давай договоримся, что в случае появления посторонних ты передашь пистолет мне.

Нора почувствовала прилив гнева.

— Нет.

Пистолет должен быть у тебя.

— В моих руках от него будет больше пользы.

— Для кого?

Возьми. И не отдавай ему ни при каких обстоятельствах.

Со скорбным видом человека, который исчерпал все свои аргументы, но так и не достучался до разума собеседника, Александр подавил вздох и, запрокинув голову, уставился в потолок.

Пока Герман и Аркадий нянчились с ним на берегу — снимали штаны, фиксировали коленный сустав, надевали штаны, — Нора старательно отводила глаза, но сейчас, преодолев смущение, взглянула туда, где под широкой штаниной цвета хаки бугрилась повязка. В нескольких местах на плотной ткани виднелись пятна засохшей крови.

Нет, он отнюдь не беспомощен. Отдать ему пистолет… Неужели Аркадий прав, и вчерашний союзник может легко обернуться противником, если того потребует профессиональный долг? Или там профессиональная честь.

Словно читая ее мысли, Александр оторвался от созерцания потолочной балки и, поглаживая колено, еле слышно пробормотал:

— Я не причиню вреда никому из вас.

Нора промолчала.

Как бы то ни было, пистолет ему отдавать нельзя. Даже если он говорит правду, и стрельба по бойцам их отряда в настоящий момент не входит в его планы, кто может поручиться, что в изменившихся обстоятельствах он не передумает и не направит ствол на Германа, к примеру, как опасался Аркадий? Не чтобы ранить или убить, а чтобы вынудить к повиновению. Неизвестно, как поведет себя Герман, склонный к провокациям. А уж Леонид…

Леонид. Прекрасный психотик. Интересно, при себе ли у него уже сослуживший ему однажды добрую службу «Глок-36». И два запасных магазина. Наверняка при себе.

— Что ты знаешь о нем? — прозвучал неожиданный вопрос. — О Германе Вербицком.

— Знаю, что ему двадцать семь лет, что он закончил Московский Архитектурный институт, что несколько лет работал в Москве по специальности…

— Нет-нет, Нора, я не об этом.

— О чем же?

— Помнишь, мы встретились в лесу, неподалеку от дома Шульгиных, и я спросил, известно ли тебе о преступлении, которое было совершено там три года назад?

— Помню. Я ответила, что мне ничего не известно, а Герман поправил тебя, сказав, что там произошел несчастный случай.

— Он сказал, что газеты писали о несчастном случае.

— Да, вроде бы. — Нора нахмурилась, припоминая. — Это важно?

— Когда это случилось, Герман был на острове.

— Возможно. Лера говорила мне, что три года назад Герман приезжал в Новую Сосновку с другом, который, как и Леонид, нуждался в медицинской помощи, но спасти Данилу, к сожалению, не удалось…

— И он был в том доме.

— В момент смерти человека, скандалившего с женой?

— Я подозреваю, что да. — Александр вздохнул. — Но подкрепить свои подозрения ничем не могу. Догадываюсь, о чем ты думаешь. — Он взглянул исподлобья. — По меткому выражению самого Германа, это мутная история. Очень мутная.

— Расскажешь?

— Если коротко, дом решила осмотреть супружеская пара, приехавшая на десять дней из Москвы. Сначала, по рассказам туристов, проживающих в той же гостинице, женщина посетила дом в сопровождении своего знакомого, молодого художника по имени Герман, потом, спустя пару дней, отправилась туда вместе с мужем. Там они поссорились. В мансарде, где отец Таисьи Шульгиной пытался расправиться с ее призрачным возлюбленным. Муж принялся кричать на жену и даже ударил по лицу, отчего у нее пошла носом кровь. И вдруг упал.

— И умер?

— Да.

Нора обдумала услышанное.

— Так они были знакомы? Герман и эта женщина.

— Позже выяснилось, что она — его бывшая одноклассница.

— И они встретились на Большом Соловецком случайно?

— Она утверждала, что да.

— А Герман?

— Его не допрашивали. Медики пришли к выводу, что турист скончался в результате сердечного приступа, и на этом все кончилось.

— В таком случае я не понимаю, чем вызваны твои подозрения. Даже если Герман был свидетелем этой ссоры, что вовсе не факт… но даже если был, он все равно не имеет отношения к смерти мужа своей одноклассницы. Не мог же он устроить человеку сердечный приступ, правда? Это не нож метнуть.

— Ты никогда не слышала о людях, обладающих, ну… не совсем обычными способностями?

У Норы вытянулось лицо.

— Ладно, ладно. — Александр досадливо поморщился. — Считай, что я ничего не говорил.

Ну да, как же…

— Ты суеверен? — спросила она после паузы.

— Полагаю, не больше, чем любой другой цивилизованный человек. Но суеверия здесь ни при чем. Ты же не станешь отрицать, что мы, представители рода человеческого, до сих пор знаем далеко не все о себе и мире, в котором живем.

— Не стану. Правда, я не ожидала услышать такое от офицера полиции.

— Так ты не замечала в поведении Германа ничего странного?

— Нет.

— Ради свободы и безопасности Германа я готова красть, лжесвидетельствовать… — с улыбкой повторил ее слова Александр. — Понимаю. А он делился с тобой своими воспоминаниями о детстве, о юности?

— Нет, никогда.

— Короче говоря, ты почти ничего о нем не знаешь.

— Я знаю все, что мне нужно, Саша. Но понятия не имею о том, что нужно тебе.

Вдалеке грохнул выстрел.

Александр сел очень прямо. Нора, покрывшись мурашками с головы до ног, вскочила и сняла пистолет с предохранителя.

— Нора, — чуть слышно вымолвил Александр. — Дай мне пистолет. Я не причиню вреда никому из вас. Клянусь.

Молча она смотрела ему в лицо и не двигалась с места.

— Я не враг. — Он покачал головой. — Не знаю, как тебя убедить.

Даже если не враг. При появлении злодеев пустит он пулю в лоб хотя бы одному или начнет разговоры разговаривать? Страж порядка.

— Ты можешь допустить ошибку, Нора. Непоправимую ошибку.

— А ты?

— Я тоже. Но у меня больше