в доме, я видел кусок брезента. Если мы положим на него Александра, то сможем донести его до берега и вызвать катер. Герман, принесешь? Брезент. Им накрыты ящики, слева от входа.

Это он здорово придумал. Отослал Германа ненадолго, чтобы не путался под ногами со своим гуманизмом, а сам шагнул к ничего не подозревающему Александру, который сидел, поджав под себя здоровую ногу, докуривая сигарету, и коротко рубанул его ребром ладони в основание шеи с левой стороны. Тот без единого звука повалился на землю.

— Челюсть подбери, — посоветовал доктор обалдевшему Леониду, затаптывая выпавший из пальцев Александра окурок. — Убивать его я не собираюсь, но и позволить ему наблюдать за тем, как мы будем избавляться от тела, тоже не могу. А избавиться надо. Ты со мной согласен? Нет тела — нет преступления.

— Док, я тебя обожаю, — восхищенно промолвил Леонид. И посмотрел на мертвеца. — Куда его, как думаешь?

— Лучше всего в пролив, там его ни один водолаз не найдет. Вернее, ни один водолаз не полезет туда искать утопленника. Но чтобы затопить в Анзерской салме, придется дотащить его до берега, погрузить на катер… Где гарантия, что нас никто не заметит? Опять таки нашему капитану Игорю тоже рот не заткнешь. — Щурясь от ветра, Аркадий бросил взгляд на показавшегося из домика Германа. — Может, у тебя есть какие-нибудь соображения? Ты прожил здесь десять дней. Ориентируешься, как я понял, неплохо.

— Недалеко отсюда есть озеро. Но там, чисто теоретически, тело могут найти водолазы. Если будут знать где искать.

— Еще варианты?

— Да, есть еще. Попозже скажу.

Леонид указал на бесчувственного Александра и приложил палец к губам. Аркадий согласно кивнул.

— Что здесь происходит, черт возьми? — спросил запыхавшийся Герман. Бросил свернутый брезент на камни, присел на корточки возле Александра. Коснулся пальцами его шеи, проверяя пульс. — Он жив?

— Жив, конечно. Просто без сознания. Все-таки он получил серьезную травму. Слабость, все такое… — Аркадий пожал плечами. — Думаю, стоит воспользоваться этим обстоятельством и перенести его под крышу. Тем более что начинается дождь.

Герман смотрел на него с величайшим подозрением, но доктор был невозмутим.

— Как скоро он придет в себя?

— С минуты на минуту. Давайте, ребята, не будем терять время. Расстелите брезент и помогите мне поднять нашего героя. Отнесем его туда, — он махнул рукой в сторону все того же маленького домика рядом с маяком.

— Мы же вроде собирались отнести его на берег и вызвать катер.

— Да, — терпеливо произнес Аркадий. — Но пока тебя не было, у нас появилось одно неотложное дело. Давай, Герман. Пока он без сознания, у него ничего не болит.

Под холодным моросящим дождем они уложили Александра на прямоугольный кусок брезента, взялись за четыре угла, дружно подняли и потащили.

«Кончится этот день когда-нибудь или нет?» — думала Нора, с трудом переставляя ноги. Подошвы кроссовок скользили по мокрой упругой траве, похожей на мох. Местами трава эта и цветом напоминала мох, то есть, была изумрудно-зеленой или оливково-зеленой, а местами безо всяких видимых причин вдруг становилась бордовой и даже малиновой. В такие минуты Норе начинало казаться, что они впятером совершили вынужденную посадку на чужой планете, атмосфера которой оказалась более-менее пригодной для жизни, и теперь пробираются к своему звездолету после неудачной вылазки на поверхность в поисках пищи и воды. Малиновый мох, россыпь серо-черных гладких камней, клубящаяся над головами вездесущая мошка. Как они умудрились дотащить раненого до места в целости и сохранности, ни разу не уронив по пути, уму не постижимо.

Внутри деревянного домика с окнами без стекол и толком не закрывающейся дверью обнаружились не только пирамида из ящиков, с которой Герман снял брезент, но и самая настоящая печь, солидная вязанка дров и несколько старых матрасов, на которые они бережно опустили Александра.

Он до сих пор не очнулся. Глядя на его бледное запрокинутое лицо, небритый подбородок, слипшиеся волосы, Нора искала в себе хотя бы слабые признаки сочувствия… и не находила. Его намерение довести дело до суда, несмотря на то, что это грозило Герману тюремным заключением, мгновенно уничтожило всю симпатию, начавшую было зарождаться в сердце Норы благодаря мужеству, проявленному им во время столкновения с похитителями Мышки.

«Что здесь произошло? — задал ему вопрос Герман. — С точки зрения закона». Нору точка зрения закона не интересовала. Ее интересовало только благополучие Германа. И она была готова сокрушить (во всяком случае попытаться) всякого, кто на него посягнет. Это было для нее открытием, раньше она за собой такого не знала. А убить? Смогла бы она ради Германа убить? Внутренний голос подсказывал, что да.

— Нора!

Она невольно вздрогнула.

Рядом стоял Аркадий и протягивал ей пистолет, изъятый у Александра.

— Вот, возьми. Стрелять умеешь? — Встретив взгляд ее расширившихся глаз, он пояснил: — Тебе придется присмотреть за ним, Нора, пока мы будем управляться с делами. Нет, не пристрелить его… — Аркадий слегка улыбнулся. — Наоборот, защитить. Он травмирован, и если в наше отсутствие сюда нагрянут компаньоны Шаталова, вряд ли сумеет дать им жесткий отпор.

— У него повреждено колено, ничего кроме. Это не помешает ему стрелять.

— Допустим. Но и не помешает направить ствол на нас, когда мы вернемся. Нет, Нора. — Аркадий покачал головой. — Пистолет должен быть у тебя. Возьми. И не отдавай ему ни при каких обстоятельствах.

Она послушно взяла пистолет. Ощутила его холодную смертоносную тяжесть.

— Сними с предохранителя.

Что ж, у нее получилось.

Аркадий удовлетворенно кивнул.

— Теперь поставь на предохранитель. Правильно. — Его серо-стальные глаза потеплели, в них промелькнуло нечто похожее на сочувствие. — Скоро все это закончится, Нора, поверь мне. И закончится хорошо.

— Думаешь, эти ублюдки заявятся сюда? — мрачно спросила Нора, поудобнее перехватывая рукоятку пистолета.

Выбирать выражения ей не хотелось.

— Надеюсь, что нет, но все же расслабляться не стоит. Видела возле самого маяка сарай, обнесенный колючей проволокой? И таблички: «Осторожно! Радиоактивность!»

— Да. Ты знаешь, что там внутри?

— Атомные батареи для маяка.

— Это должно их отпугнуть? А нас почему не отпугнуло?

— Потому что они — обыкновенные шестерки, — серьезно ответил Аркадий. — А мы… — он постучал указательным пальцем по виску, — мы все с большим приветом. Суди сама. Ленька, не моргнув, застрелил мужика, который пытался силой пристроить его друга на хрен Андрея Кольцова, при этом жизни Германа ничто не угрожало. Герман так же хладнокровно зарезал другого мужика из этой компании. Я покрывал Леньку с того самого дня, когда Герман привез его ко мне, и теперь готов покрывать Германа, более того, я всерьез рассматривал твое предложение похоронить Александра вместе с Борисом Шаталовым прямо здесь, на