Нора кивнула, нервно облизнув губы.

— Ладно, все это лирика, — закончил Аркадий. — Появятся они или нет, ты должна быть готова и к тому, и к другому.

— Почему он не стрелял? Наш приятель из органов. Почему не выстрелил в Шаталова, когда тот начал его одолевать?

— Возможно, не хотел, чтобы звук выстрела указал его сообщникам наше местоположение. Такое впечатление, что они нас потеряли. Это странно и тем не менее… Шаталов был один. Никто не пришел ему на помощь, никто не попытался атаковать ни вас с Германом, ни нас с Леонидом. Само собой напрашивается предположение, что они нас потеряли. Или же потеряли Шаталова и в его отсутствие решили не предпринимать никаких активных действий. Или вообще, оценив обстановку, посчитали, что им слишком мало платят за такую работу, и сделали ноги с Колгуя.

Что ж, очень может быть. Герман убрал лидера и тем самым парализовал остальных. Ведь они не могут прямо отсюда позвонить по телефону Большому Боссу и запросить инструкции.

Дверь была распахнута настежь. Герман и Леонид уже вышли на улицу и, стоя рядом под моросящим дождем, бросали нетерпеливые взгляды на доктора.

— Мне пора. — Он еще раз ободряюще улыбнулся перепуганной Норе. — Время, время.

Но она задала еще не все вопросы, поэтому вышла вслед за ним под дождь, прикрывая пистолет полой расстегнутой куртки.

— Куда вы его? — посмотрела в сторону поляны, где осталось тело.

Слава богу, вся доступная для обозрения местность оставалась пустынной и безлюдной. Только чайки продолжали кружить над серой неспокойной водой.

— Тебе лучше не знать, — серьезно сказал Аркадий.

Но Леонид неожиданно возразил:

— Так нельзя, док. Нора одна из нас. Она имеет право знать все. — И ласково коснулся локтя ее правой руки, прячущей под курткой пистолет. — Недалеко отсюда есть не только озеро, но и болото. Гиблое место. Настоящая топь. Там его точно никто не найдет. Никогда.

— Удачи вам, мальчики, — проговорила она, глядя на них, бледных и напряженных, с мокрыми волосами и щеками, на которых блестела не то испарина, не то дождевая вода. — Берегите себя.

— Ты тоже, дорогая, — отозвался Герман. Шагнул к ней, обнял, на мгновение прижал к себе, поцеловал холодными губами. — Ты тоже.

Между тем тучи продолжали сгущаться, ветер крепчал, дождь постепенно усиливался и обещал в скором времени перейти в настоящий ливень. Нора подумала, что это очень кстати. Давным давно, будучи еще школьницей, она смотрела в кинотеатре фильм «И дождь смывает все следы». Да, смывает. Все следы, да. Вот именно…

С этими мыслями, идиотскими, но успокоительными, она следила глазами за удаляющимися фигурами мужчин. Вот Ленька поскользнулся на мокрой траве, Аркадий ухватил его за руку выше локтя. Вот Герман, оглянувшись через плечо, отрывисто выкрикнул что-то… до Норы донесся его голос, но не слова.

Ладно. Надо пойти посмотреть, как там Александр. Во-первых: больше сейчас все равно делать нечего; и во-вторых: не стоит торчать в дверях, рискуя привлечь к домику внимание соратников покойного Шаталова, если они еще здесь.

Пришедший в себя Александр молча смотрел на нее с импровизированной лежанки.

— Как ты себя чувствуешь? — прикрыв за собой покосившуюся дверь, спросила Нора.

Он поерзал на матрасах, устраиваясь поудобнее. Поморщился.

— Нормально. — Кивнул на свой пистолет, который она держала в руке. — Поосторожнее с этой штукой.

— С первого дня нашего знакомства ты только и делаешь, что напоминаешь нам об осторожности.

— Твоя правда. — По губам Александра скользнула слабая улыбка. — И это вам не очень помогло. — Он немного помолчал. — Так они решили похоронить Бориса Шаталова в пучине морской?

— Нет тела — нет преступления, — шепотом повторила Нора слова доктора Шадрина.

— Есть свидетель преступления.

— Ты один, Саша. А нас четверо. И мы, все четверо, скажем, что ты страдаешь галлюцинациями. Упал, ударился головой… — Нора присела на один из ящиков, не выпуская из рук пистолет. — Пить хочешь? Аркадий оставил нам фляжку, там еще есть вода.

— Нет, спасибо. Может, чуть позже.

Он продолжал разглядывать ее с таким вниманием, как будто решал, стоит ли доверить ей военную тайну, или предложить вместе сходить в разведку, или нечто подобное. На мгновение Нора увидела себя его глазами. Женщина средних лет с крашеными (спасибо Лере), но отчаянно нуждающимися в стрижке и укладке волосами, одетая в синие джинсы, футболку оливкового цвета и распахнутую плащевую куртку, такого же цвета, как футболка, но темнее. Ни грамма косметики. Из украшений — только крошечные золотые сережки, поблескивающие в мочках ушей. Обветренные губы. Сетка морщин в уголках светло-карих глаз. Вздохнув, она посмотрела на свои руки, исцарапанные и грязные. Когда теперь удастся их отмыть…

— Ты сделала хороший выбор, — задумчиво произнес Александр. — Не могу это не признать. Он моложе тебя, но это неважно.

— Кто? Герман?

— Да. Он самый жесткий из вашей компании, хотя на первый взгляд кажется наоборот. Жесткий и резкий. И при этом знающий себе цену. Добрая кровь.

— Что? — Нора вздрогнула от удивления.

— Порода. Не знаю, как лучше назвать.

— И этого принца крови ты хочешь отправить за решетку.

— Не хочу. Но я считаю, что человек должен отвечать за свои поступки. И за поступки, и за преступления. Отвечать по закону.

— Давай отмотаем чуть назад, — предложила Нора, ловя себя на том, что начинает говорить как Герман. — Парни приехали на Соловки за помощью. Никаких преступлений совершать не собирались. Леонид хотел соскочить с иглы, на которую его подсадил папаша. И Аркадий Петрович помог ему соскочить. Ты вообще в курсе событий?

— В курсе.

— Тогда я тебя не понимаю. Ты считаешь, что человек должен отвечать за то, что прикончил бандита, который преследовал его по приказу богатого извращенца, явился сюда с компанией таких же бандитов, сначала похитил девочку из реабилитационного центра, потом пытался проломить голову офицеру полиции, — она указала пальцем, — тебе… и проломил бы, если б ему не помешали. Так кто и за что, по-твоему, должен отвечать?

— Насколько мне известно, девушка не пострадала. Я в общем тоже не факт, что был бы убит…

— Жалеешь, что Герман лишил тебя возможности это проверить?

— Нет. — Александр широко улыбнулся. — Не жалею. — Улыбка сползла с его лица. — Жалею, что Герман бросил нож… а не камень, к примеру… да еще так метко. При помощи камня можно было бы обезвредить Шаталова, но не убивать.

— Думаю, он бросил нож, потому что у него не было времени на поиски камня. Он сделал то, что мог. Что