тут другой полицейский заводит в комнату отца, и я перестаю обращать внимание на мистера Симмза, потому что отец просто взбешен. То есть я понимаю, что ситуация немного необычная, но отец взбешен по-настоящему.

– Какого черта тут творится? – первым делом восклицает он. Кажется, отец вот-вот схватит за грудки офицера, стоящего возле двери. – Ты! А ну говори, в чем дело, а? Почему моего сына волокут в участок, словно преступника?

– Никто не волок его сюда, сэр. Он добровольно согласился ответить на несколько вопросов.

– Так он не под арестом? Значит, вы не можете удерживать его. И вообще, он несовершеннолетний. Что бы он ни натворил. Пошли, Билли. Мы уходим отсюда прямо сейчас. – Отец обходит вокруг стола, за которым я сижу, и протягивает мне руку, но мужчина-детектив умудряется встать между нами.

– Мы предпочли бы, чтобы он ответил на вопросы добровольно, – произносит женщина. – Но если вы против, мы можем арестовать Билли за препятствование правосудию и вмешательство в полицейское расследование.

Несколько секунд никто ничего не говорит. Дальше снова вступает мужчина-детектив:

– Сэр, я прошу вас успокоиться и сесть.

Мгновение мне кажется, что отец сейчас его оттолкнет и выбежит в коридор. Я сижу, затаив дыхание.

– Немедленно, сэр.

Никогда раньше я не видел отца таким. Он обводит горящим взглядом комнату, словно прикидывает, как сбежать – может, через окно? Потом глядит на меня, трясет головой и медленно опускается на стул.

Детективы тоже садятся – по другую сторону от нас. Они все еще дышат чуть учащенно. Потом мужчина-детектив нажимает несколько кнопок на магнитофоне.

– Под запись, – говорит он. – Присутствуют детективы Оливер Роджерс и Джессика Уэст.

На этот раз я запоминаю его имя. Перечислив всех присутствующих, он подталкивает ко мне по столу лист бумаги.

– Билли, это письмо было отправлено шефу Ларри Коллинзу в департамент полиции Лорни в воскресенье, девятнадцатого ноября. Ты его узнаешь?

Я гляжу на листок. Это распечатка моего письма. Ниже идут две фотографии, которые я послал. И подпись – ГК. Я стараюсь соображать как можно быстрее, чтобы понять, как они догадались, кто его послал. Неужели все-таки смогли проследить? Я практически уверен, что отослал его правильно. Бросаю взгляд на детектива Роджерса – он все еще выглядит сердитым. Женщина настроена чуть более дружелюбно. Теперь я правда ее припоминаю. Она слабо улыбается мне, всего на секунду, словно подбадривая. Но я качаю головой.

– Нет? Не узнаёшь? Уверен?

С этими словами детектив Роджерс наклоняется и достает из-под стола прозрачный полиэтиленовый пакет. До этого момента я его не видел. Но пока он возится с застежкой, меня начинает немного подташнивать.

– Ты прекрасно поработал, Билли, должен признать. Мы проследили его до… – он заглядывает в свои бумаги, – так, посмотрим – Азербайджан, Россия, Болгария… до Колумбии – и там потеряли. Так что вместо этого решили навестить Филипа Фостера и проверить, не замечал ли он подозрительного человека, следившего за его домом. – Он продолжает возиться с пакетом. – И вот что мы нашли.

Детектив достает из пакета мою камеру и крутит в руках. Потом перестает крутить и показывает мне наклейку сверху. Протягивает камеру отцу и тоже показывает наклейку. Она была нужна, когда я наблюдал за животными. На случай если кто-то найдет камеру и решит, что ее потеряли. Там говорится:

Собственность Билли Уитли

Коттедж на утесе, Литтли

ВАЖНОЕ НАУЧНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!

– Детская ошибка, согласись? – Он улыбается мне, но я не отрываю глаз от столешницы. – А потом еще это второе письмо. С первым у тебя получилось лучше, а это в «Айленд таймс» отследили аж до Венесуэлы. К счастью, у главного редактора отличные отношения с шефом полиции, так что он передал информацию ему. Если б они это опубликовали… – он качает головой и смотрит на отца. – Если б опубликовали, мы разговаривали бы сегодня совсем по-другому. – Детектив делает паузу. – Билли… Посмотри на меня.

Я неохотно поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

– Ситуация очень серьезная, Билли. Речь может идти о суде и исправительном учреждении для несовершеннолетних. Так что гораздо лучше, если ты будешь сотрудничать. Ты отправлял это письмо?

На этот раз я киваю.

– Для протокола: Билли Уитли кивает в знак согласия. А вот второе письмо, – детектив Роджерс берет следующий лист бумаги. – Главному редактору «Айленд таймс». Его тоже послал ты?

Он подвигает листок ко мне, чтобы я лучше видел, но это не требуется. Я киваю сразу же – и с удивлением замечаю, что на стол передо мной капает слеза.

– Я только хотел помочь, – говорю я. – Хотел найти Оливию Каррен, потому что никто больше не мог найти ее. А когда нашел, было уже поздно, но я не виноват. Я не делал этого. Не помогал ему ее убить. Вы же мне верите, правда?

– Для протокола: Билли Уитли кивает в знак согласия.

– Я отправил письма только потому, что вы ничего не делали. Я знал, что она была уже мертва, но он же мог поймать другую девочку! Вы его уже арестовали? Что, если он убивает кого-то прямо сейчас?

– Это та пропавшая девочка? – внезапно спрашивает отец. Он с изумлением смотрит на листок. – Как же так вышло, Билли?

Детективы переглядываются. Молчание прерывает детектив Роджерс:

– Если позволите, сэр, я объясню. У вашего сына сложилось убеждение, что Филип Фостер причастен к исчезновению Оливии Каррен. Своими письмами он сильно осложнил нам расследование. Если б «Айленд таймс» опубликовала эти фотографии, расследованию был бы нанесен непоправимый ущерб. Вот почему мы здесь сегодня.

– Но это же она, так? Оливия Каррен? – перебивает его отец. – Если он ее нашел, то какая разница, как он это сделал?

Снова повисает пауза, и я пользуюсь возможностью вмешаться:

– Она была в доме. Я видел ее в окне. Вот почему я отослал письма.

Подталкиваю листки по столу назад к детективу, так что фотография Оливии оказывается прямо перед ним. Роджерс даже не смотрит на нее.

– Билли, у Филипа Фостера есть шестнадцатилетняя дочь, которая приезжает навещать его по выходным. Мы убедились, что девочка в окне на твоем снимке – дочь мистера Фостера. Ты упоминал розовый рюкзак – он тоже принадлежит ей.

Я таращусь на детектива Роджерса. У меня непроизвольно открывается рот. Краем глаза я вижу, как отец трет ладонью лицо.

– А что насчет подвала? Вы ничего не нашли в подвале?

– В доме нет подвала, Билли.

– А… – я кривлюсь в растерянности. – А ковер? С какой стати ему вытаскивать из дому ковер посреди ночи, если он не собирался