на вашу дружбу, вот что.

Он все понял. Но не в силах был поверить. Мечта сбылась так неожиданно, что Лакруа не знал, как поступить. В крайнем волнении он поднялся, сделал два шага, потом снова вернулся к столику. Адель внимательно следила за ним взглядом, не переставая пить кофе. В душе она была крайне холодна и спокойна. К счастью, ресторатор, видимо, ничего не знал об Эдуарде, поэтому воспринял ее ложь без всяких расспросов. Теперь она ждала только одного: когда он перейдет к делу.

Лакруа был так опьянен, что мог в эту минуту променять все блага упорядоченной семейной жизни на один час, проведенный в постели с Адель. Она уже не просто нравилась ему, она могла свести с ума. Он представил себе блаженство забытья в ее объятиях, блаженство обладания ею, отдохновения от супруги, ресторана, прочих забот. Как хотелось этого минутного сумасшествия! Жизнь - та, которую он вел, - была так скучна, так ненавистна. Он ведь еще молод, черт возьми! Иметь постоянную любовницу, да еще такую, как Адель, - это лучше, приятнее, это куда удобнее, наконец, чем тайком бегать в публичные дома!

Голос у него срывался, когда Лакруа склонился к Адель и грубо, скрывая собственное смятение, спросил:

- Чего вы хотите?

Адель улыбнулась и поднялась. Шелест ее юбок волшебным шумом отозвался в его ушах.

- Я хочу совсем немногого… Мне нужна квартира, Лакруа.

- Ну, квартира, - это понятно. - Он в уме прикидывал, куда бы поселить Адель. - А еще?

Она засмеялась.

- Ради вас, мой друг, ради вашей старой дружбы я обойдусь без служанки. Но зато…

- Что?

- Мне нужен чек на три тысячи франков на предъявителя.

Лакруа трудно глотнул.

- На три тысячи?

- Ну да,- беззаботно ответила она. Потом взглянула на него, и ему показалось, что ее глаза готовы вспыхнуть презрением, если он не согласится. - Кроме того, вы оплачиваете мои счета.

- А вы?

- А я буду самой милой, самой приятной из подруг, обещаю вам.

Она должна была обойтись ему дорого. Только что Лакруа прикидывал, сколько денег нужно попросить у жены для ресторана, и у него выходило около пяти тысяч, а теперь оказалось, что одна Адель будет стоить столько же. Квартира, чек, наряды…

Адель спокойно улыбалась, ожидая его ответа. Сам Лакруа ей был безразличен, в чем-то даже неприятен. От волнения у него на лбу выступили капли пота, и он все время касался рукой своих усов, словно приводил их в порядок. В целом его можно было терпеть, но Адель не нравились его глаза - неопределенного темного цвета, с красными прожилками. Лишь одно поднимало ей настроение - то, что она сумела повести себя просто блестяще. Чем бы ни закончился этот визит, она уже выиграла хотя бы хороший завтрак.

Он вдруг спросил:

- Когда?

Адель чуть подалась в его сторону, качнув юбкой:

- Так что же, согласны вы?

- Да. Конечно да, тысячу раз да!

У него чуть дрожал голос. Она спокойно ответила:

- Если у вас есть сейчас время…

- Конечно, есть.

- Но как же ваш ресторан?

- Наплевать на него. У меня есть время.

- Тогда поедемте, - сказала Адель, протягивая ему руку.

Она чуть развязала накидку, и сквозь вырез ее платья Лакруа заметил плавные округлости грудей, полускрытых корсажем, - это была самая чудесная грудь, какую он когда-либо видел. От Адель пахло розами, и вообще она была так свежа, так податлива, так пленительно-красива, что он готов был застонать.

- Поедемте к вам? - спросил Лакруа хрипло.

- Ах, нет. - Ей вовсе не улыбалось привезти его во «Французский двор» и дать ему возможность увидеть бедственность ее положения. - Уж лучше на новую квартиру - есть у вас такая на примете? Кстати, сначала я хотела бы получить чек.

Холодные нотки прозвучали в ее голосе. Лакруа был неприятно задет этой расчетливостью, этим полным отсутствием у нее того пыла, который сжигал его. Но она смотрела на него выжидающе, казалось, готова была в любую минуту уйти, презрительно оставить его ни с чем. Что ему три тысячи? Они не принесут ни минуты удовольствия или радости. И что ему до характера Адель? Пусть она будет расчетлива, как сам дьявол, ему нужно только ее тело, черт побери! Эти губы, эти груди, эти соблазнительные бедра, скрытые широкой юбкой!

- Сейчас, - сказал он. - Сейчас вы его получите.

Он вышел на минуту, очень быстро вернулся, держа в руках бумажку. Адель наигрывала что-то, склонившись над роялем. Лакруа заметил ее туфельки и начало лодыжек, обтянутых голубыми чулками, и это решило все, если только у него еще оставались сомнения. Адель, услышав его шаги, обернулась и снова улыбнулась.

- Ну, как, мой дорогой Лакруа, вы готовы?

- Возьмите.

Она изящно и неторопливо рассмотрела то, что он ей дал, сунула чек в сумочку и протянула ему руку.

- Теперь поедемте. Мы, кажется, обо всем договорились, и отныне, мой друг, я ваша.

5

С первых же минут Адель стала обнаруживать, что ее покровитель обладает одним пренеприятнейшим качеством. Господин Лакруа был прижимист, если не сказать скуп.

Конечно, три тысячи франков она от него получила. Но квартиру он ей нашел почти что на краю света - в квартале Обсерватории, на улице Кассини. Это был даже не совсем Париж. За домом тянулся Люксембургский сад, огромный, как лес; среди полей пролегал бульвар Монпарнас с его кабачками, увитыми зеленью беседками и качелями. Дом стоял в переулке, в самом конце аллеи Обсерватории, в нем было два флигеля. Лакруа снял для Адель третий этаж в одном из них. Этот вариант квартиры, видимо, был у него уже давно, Лакруа даже знал хозяйку, но Адель не слишком понравился торг, который он устроил в ее присутствии по поводу цены за жилье. После долгих препирательств остановились на тысяче франков в год, но было видно, что хозяйка не очень-то рада таким жильцам. Адель, желавшая, чтобы ее считали хоть чуть-чуть богатой, была унижена всей этой сценой и дала себе слово уговориться с хозяйкой по-новому, как только заработает денег и избавится от Лакруа.

Избавиться от него она надеялась еще до того, как он заподозрит, что она беременна. Три тысячи франков подкрепляли ее решимость - этого хватит на жизнь даже без новых щедрот Лакруа, к тому же, она надеялась