В кресле у камина, вытянув ноги, сцепив пальцы на животе и прикрыв глаза, дремал худощавый пожилой мужчина с лицом изборождённым морщинами, словно среднеазиатский такыр — трещинами. При нашем появлении он мгновенно, словно кот, проснулся, поднялся, шагнул навстречу.

Я сразу его узнал.

Ксано Савьен Румарра собственной персоной.

— Ну наконец-то, — ворчливо произнёс заслуженный космолётчик, начальник ГУМП и член Совета Гарада. — Сколько можно вас ждать? Есть охота, я проголодался.

Сутки на Гараде длиннее земных на один час и сорок восемь минут. Сейчас по гарадскому времени был полдень. С учётом того, что проснулись и позавтракали мы сегодня рано, предложение Савьена Румарра было как нельзя кстати.

Рукопожатие у старого космолётчика было таким же крепким, как и десять лет назад, когда мы с ним познакомились. Десять гарадских лет.

— Я слышал, земляне тоже обмениваются рукопожатиями при встрече? — улыбнулся он, пожимая руки Быковскому, Сернану и мне.

— Мы вообще очень похожи, как выяснилось, — сказал Быковский. Он и Сернан за время пребывания на Цейсане, а затем полёта на Гарад овладели языком в достаточной степени, чтобы свободно поддерживать не слишком перегруженный какими-нибудь научными или профессиональными терминами разговор.

Причём говорили оба даже почти без акцента. Тот же Юджин по данному поводу уверял меня, что гарадский язык напоминает ему один из земных языков. Вот только какой именно, он не может понять.

Ничего странного в этом лично я не видел. Не просто так слово «мама», к примеру, звучало и значило одно и то же, как на всех диалектах гарадского, так и на множестве языков Земли.

— Не просто похожи, как мне доложили, — сказал Румарра, словно продолжая мою мысль о языке. — Силгурды и люди генетически идентичны. Это уже подтверждено научными фактами. Однако что мы стоим? Прошу за стол. В ближайшее время этот дом станет вашим домом, но пока, с вашего позволения, я сыграю роль хозяина.

Хлеб, сыр, масло, фаршированные нежным мясным паштетом яйца мигрунды [1], горячая каша с тонкими пластинками ветчины, чем-то напоминающая земную кукурузную, запеченная речная рыба с жареными грибами (да, на Гараде, как и на Земле, есть грибы. Возможно, они есть везде, где имеется белковая жизнь), лёгкое вино известной гарадской марки, свежий сок. Драво и местные блинчики с вареньем на десерт.

— Всё, — заявил Сернан, откидываясь с чашкой драво на спинку стула. — Больше не могу. Очень вкусно, спасибо!

— Между прочим, скоро по расписанию обед, — заметил я.

— Думаю, пропустим, — сказал Быковский. — Надеюсь, никого этим не обидим?

— Нисколько, — сказал Савьен Румарра. — Чувствуйте себя, как дома. Собственно, я мог бы познакомиться с вами только завтра, но решил, что лучше сегодня. Чтобы у вас было время подготовиться.

— К чему? — спросил я.

— На завтра назначено заседание Совета Гарада. Ваше присутствие обязательно.

— Нас никто не предупреждал.

— Вот я и предупреждаю, — Румарра отпил драво, поставил чашку на стол. — Сегодня отдыхайте, осматривайтесь, гуляйте. Завтра в девять утра за вами пришлют гравилёт. Заседание назначено на десять утра.

— Я правильно понимаю, что заседание созвано специально ради нас? — спросил Быковский.

— Правильно понимаете. И сразу должен сказать, что заседание рабочее. Вам зададут вопросы, не все из которых могут оказаться приятными.

— Что это значит? — нахмурился Валерий Фёдорович.

— Это значит, что не все в Совете благодушно настроены к нашим контактам с Землёй. И не только с Землей. Есть и противники.

— Это из-за убийства трёх силгурдов на Каллисто?

— Не только. Как оказалось, человечество, в отличие от Гарада, разделено на два противоположных лагеря. Представители которых находятся сейчас здесь. Я имею в виду вас, Валерий и вас, Юджин (в гарадском языке, как в русском или французском, присутствовало обращение на «вы» и «ты»). О Серёже пока не говорим, он — особая фигура.

— Белый ферзь, — усмехнулся Сернан.

— Сейчас не понял, — признался Румарра.

— Есть на Земле такая игра — шахматы, — объяснил Юджин. — Самая сильная фигура в этой игре — ферзь. Может ходить, как угодно, по всей доске.

— Понятно, — кивнул Румарра. — А почему белый?

— Ну не чёрный же.

— Действительно… Ладно, вернёмся к нашим… шахматным раскладам, если можно так выразиться. Вы правильно заметили, что это будет напоминать игру. И от того, кто в ней выиграет, зависит ваша дальнейшая жизнь и судьба.

— С этого места подробней, пожалуйста, — нейтральным тоном произнёс Быковский.

— Скажу прямо. Мы все здесь взрослые ответственные люди и понимаем, что вопросы безопасности превыше всего. В Совете существует партия, которая против контактов с Землёй. Во всяком случае, до тех пор, пока земляне не разрешат все свои противоречия и оставят войны и вооружённые конфликты в прошлом.

— Как вы, гарадцы, — уточнил Сернан.

— Как мы, гарадцы, — подтвердил Румарра. — Ситуация, возникшая на Каллисто, лишь усилила позиции этой партии, и она сумела привлечь в свои ряды новых сторонников. Их основной аргумент, который вы, несомненно, сами услышите на Совете таков. Зачем нам вмешиваться в чужие дела там, где к нам относятся враждебно? Причём не только на Земле, но, как выясняется, и в целом в солнечной системе. Убийство граждан Гарада — весьма весомое доказательство обоснованности данного аргумента. Скажу больше. Эта партия была против полёта «Горного эха» в Солнечную систему с самого начала. Тогда она проиграла, набрав меньшинство в Совете. Что будет завтра — не знаю.

— Позволю себе заметить, что мы никого не убивали, — сказал Сернан. — Наоборот, спасли.

— А это — один из ваших аргументов, — сказал Румарра. — Точнее, наших, потому что я как раз на вашей стороне. В общем, завтра нас ждёт серьёзная дискуссия. Больше чем дискуссия — битва аргументов, характеров, доказательств и даже актёрской игры. В зависимости от исхода этой битвы будет решена и ваша судьба.

— И что будет, если победят наши противники? — усмешку Быковского я не осмелился бы назвать доброй. — Нас лишат жизни? В качестве, так сказать, награды за спасение членов экипажа и экспедиции «Горного эха»?

— Ну что вы такое говорите, Валерий Фёдорович, — поморщился Румарра. — Какое лишение жизни. Вы просто останетесь нашими гостями. Нашими дорогими гостями.

— Надолго?

— Пока Совет не пересмотрит своего решения.