– Ох, молодой человек, ваши бы слова да Яхве в уши, – вздохнул старик.

– Испугались? – участливо спросил Миша.

– Не за себя, юноша, – покачал головой раввин. – Я старый человек и прожил хорошую жизнь. Мне было страшно за детей. Нет ничего страшнее для любого родителя, чем хоронить своих детей. Поверьте мне, юноша, я знаю.

– Ребе, боюсь, у меня проблема, – соскочил Миша с грустной темы.

– И шо случилось? – повернулся к нему старик, задавая вопрос по-русски.

– Я принял ваше приглашение, не подумав, что одет в скафандр. А переодеться мне просто не во что. Так что за вашим столом мне придется стоять. Мебель меня просто не выдержит.

– Молодой человек, ради такого случая я прикажу накрыть стол в трюме, где пол железный, и можно будет поставить какой-нибудь железный ящик. И даже не думайте сказать мне нет. Клянусь бородой Моисея, я не выпущу вас с этого корыта, пока ви не попробуете стряпню моей Сусанночки. Никто не может сказать, что ушел от Моше Бен-Лагина голодным. Шо ви так крутите головой? Вам скафандр жмет? – спросил раввин, увидев жест Миши.

– Не могу отделаться от ощущения, что все это не спектакль. Особенно когда вы начинаете говорить по-русски, – смущенно улыбнулся Миша.

– Мои предки так говорили, и я говорю, – развел руками старик. – Боюсь только, шо мои дети уже не станут так говорить. Они предпочитают иврит и интер, а язык предков считают атавизмом. Ладно, юноша, пойдемте, выпьем немного вина и просто поговорим, пока девочки накрывают на стол.

– Разве раввинам можно пить? – удивился Миша.

– Ой, юноша, я вас умоляю, выпить и напиться – это две большие разницы, – отмахнулся старик, озорно подмигнув собеседнику.

Его манера перескакивать с языка на язык и забавные словесные конструкции регулярно заставляли Мишу невольно улыбаться. Вот и теперь, с улыбкой кивнув, он покорно затопал тяжелыми ботинками вслед шустро семенящему старику. Они успели выпить по бокалу вина, когда одна из младших девочек, заглянув в кают-компанию, что-то быстро проговорила на иврите и, не дожидаясь ответа, скрылась, успев стрельнуть в Мишу заинтересованным взглядом.

– Вот видите, молодой человек, все устроилось как нельзя лучше, – весело потерев руки, сказал раввин. – Наш капитан – умный и предусмотрительный человек, на которого можно положиться в трудной ситуации. Он приказал накрыть стол на грузовой палубе. Так что через двадцать минут вы попробуете то, чего не пробовали никогда. И думаю, больше никогда не попробуете, если не приедете в город Зион, что на планете Израиль.

– Ребе, столица Израиля, Тель-Авив, так почему вы живете в Зионе? Ведь вы не просто раввин, – неожиданно спросил Миша.

– Ах, Мишенька. В этот город приехали мои родители. Там я вырос и прожил много лет с моей Сарочкой. Мне много раз предлагали переехать, но я не хочу. Дом, в котором я живу, построил мой отец, и я мечтаю, что однажды в нем будет жить кто-то из моих наследников, – грустно вздохнул старик. – Пойдемте. Пора за стол.

Подчиняясь жесту раввина, Миша первым вышел в коридор. К тому моменту, когда они добрались до трюма, все уже были в сборе. Дождавшись, когда все рассядутся, раввин прочел короткую молитву, и девушки принялись раскладывать еду по тарелкам. Попробовав рыбу с овощами, Миша только крякнул и удивленно покосился на внимательно следящего за ним раввина.

– А шо я говорил? – с довольным видом улыбнулся старик.

– Это действительно шедевр, – кивнул Миша, решительно налегая на рыбу.

Дождавшись, когда он удовлетворит первый голод, старик жестом велел одной из многочисленных правнучек положить ему добавки и, пригубив вина, негромко спросил:

– Скажите, Миша, а кто ваши родители? Чем они занимались?

– Я мало о них знаю, – вздохнул Миша. – Только то, что было записано в личном деле.

– Как так? – удивился один из внуков.

– Я стал сиротой раньше, чем успел запомнить их, – глухо ответил бывший сержант. – Интернат, кадетское училище, военное училище, служба. Если коротко, это вся моя жизнь.

– А почему уволились? Вы же еще не старый, – не унимался мужчина.

– Нарушил субординацию. Набил морду одному подонку, – не вдаваясь в подробности, ответил Миша. – В итоге остался без пенсии и работы.

– Ну и зачем тогда нужна такая работа, если тебя в любой момент могут выбросить на улицу с голым задом? – фыркнул тот, поглядывая на Мишу с заметным превосходством.

– Ой-вей, ви только послушайте, шо несет этот шлемазл! – в полный голос возмутился раввин. – Прежде, чем открыть свой рот и познакомить всех вокруг с той глупостью, что родилась в твоей пустой голове, попроси других объяснить тебе тему разговора.

– Дедушка, что вы так волнуетесь? – растерялся говоривший.

– Шо я волнуюсь?! – возмущенно переспросил раввин. – Не, ты действительно дурак!

За столом воцарилось напряженное молчание. Отложив вилку, Миша обвел всех сидящих долгим, чуть грустным взглядом и, повернувшись к старику, сказал:

– Не стоит так беспокоиться, ребе. По сути, ваш внук прав. Я действительно оказался на улице, без гроша в кармане. Именно поэтому мне приходится браться за любую работу. Я был наемником, докером, охотником на опасных зверей, в общем, проще сказать, кем я не был.

– Учитесь, – вздохнул старик. – Человек потерял в своей жизни так много, что вам и представить сложно. Но при этом остался человеком. А что касается его службы… Я расскажу вам одну притчу, может, после этого вы хоть что-то поймете. Это история о четвертом сыне. У одного человека было четыре сына. Он много и тяжело работал, чтобы вывести их в люди, но добился своего. Старший его сын стал политиком и давал советы правителю. Второй сын стал банкиром и зарабатывал большие деньги. Третий сын стал знаменитым врачом и спасал человеческие жизни. И только младший, четвертый сын стал простым солдатом. Однажды все они собрались в доме отца. За столом старшие сыновья много рассказывали о себе и хвалились своими достижениями, и только младший сын сидел молча. Рассказывать о долгих, тяжелых походах, кровавых боях и смертельных схватках ему совсем не хотелось. Старшие братья посмеивались над ним, а он только улыбался, в душе радуясь за них. Ведь они исполнили мечту отца, став богатыми, известными и уважаемыми людьми. Неожиданно на дом отца напали грабители. Они размахивали оружием и угрожали убить всех, когда младший сын смог добраться до своего оружия. Он вступил в схватку с ними и сражался до тех пор, пока не убил всех. Но и сам он в этой схватке получил смертельную рану. И вот, лежа на полу, в собственной крови, он умирал, пока остальные братья причитали, стоя