Капитан яхты нажал на клавиатуре кнопку ввода, и раввин, сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, заговорил. Слушая его, Миша удивился разительной перемене, произошедшей с ним. Теперь это был не глубокий старик с дребезжащим от усталости и пережитого страха голосом, а уверенный в своей правоте человек, говоривший так, что любому диктору новостей стоило бы поучиться.

Внятно проговаривая каждое слово, раввин рассказал все, что произошло с его семьей. Из рассказа Миша понял, что вся эта толпа народа – потомки этого самого старика. Начиная от правнуков, которые были старше самого Михаила, и заканчивая праправнучками, которые едва пошли в школу. Удивленно покрутив головой, Миша дождался, когда старик закончит свое повествование, и, забрав у капитана кристалл памяти с записью, спросил:

– Что вы собираетесь делать дальше? Отправитесь сами или пойдете в конвое с нами?

– Мы пойдем в конвое, – категорично заявил раввин. – Торопиться нам теперь все равно некуда, и хотя говорят, что снаряд два раза в одну воронку не попадает, рисковать детьми я больше не хочу.

– Попадает, – помолчав, вздохнул Миша. – Редко, но бывает, поверьте бывшему военному.

– Значит, тем более не будем испытывать судьбу, хватит и одного раза. Дети и так перепуганы до заикания, – бодро кивнул раввин, тяжело поднимаясь на ноги. – А скажите мне, молодой человек, как случилось, что бывший военный вдруг работает на старом рудовозе? Я знаю, что в империи военные пенсионеры получают нормальные пенсии и жить могут, не беспокоясь о завтрашнем дне.

– Это долгая история, – скривился Миша.

– Тогда я приглашаю вас к нам на обед, – лукаво улыбнулся раввин.

– А разве гою можно вкушать пищу за одним столом с ортодоксом? – не удержался от шпильки Миша.

– Юноша, я раввин и смогу замолить этот маленький грех, – рассмеялся старик. – К тому же мы находимся не в своем доме, а в дороге. Так что Всевышний этого нарушения и не заметит.

Только теперь Миша заметил, что на межъязыке, или интерлингве, раввин говорил почти без акцента. Но когда переходил на русский, его неповторимый говор снова возникал.

– Мне нужно сообщить своей команде, что задержусь, – улыбнулся Миша, которому и самому было любопытно пообщаться с этим человеком.

– Юноша, ви таки можете делать все, шо считаете нужным, но запомните, шо такой кошерной риби ви не попробуете ни в одном ресторане мира. Я клянусь вам в этом могилой моей Сарочки, – выдал старик, задорно потирая руки. – Мою внучку, Сусанночку, она и учила. А готовила Сарочка так, что проходившие по улице люди захлебывались собственной слюной от одного запаха.

Кивнув, Миша быстрым шагом вышел из рубки и направился к шлюзовой камере, где его бойцы уже начали переводить пленных пиратов на борт рудовоза.

– Допросили? – коротко спросил он, хлопнув боцмана по плечу и кивая на пленных.

– Да. Как я и предполагал. Нарвались на патруль, и их здорово потрепали. Ушли в пояс астероидов, залатали дыры и решили попробовать добыть хоть что-то на этой трассе. Почти весь экипаж и абордажную команду у них выбили, так что яхта для них была просто даром небес. К тому же эти израилиты оказались совсем не бедными. Но тут нарисовались мы, во главе с имперским головорезом, и их неправедный путь закончился, – с изрядной долей ехидства в голосе закончил боцман.

– Эсминец сильно покорежен? – усмехнувшись, спросил Миша.

– Летать уже точно не будет, но даже по цене лома нам хватит, – решительно заявил боцман. – Там мои ребята уже три накопителя сняли. А то наши совсем старье. Ты не против? – осторожно уточнил он, пытливо глядя на Мишу.

– С чего бы вдруг? – развел руками Миша.

– С хорошими частями и узлами призовые больше, – уточнил боцман.

– Всех денег не заработаешь, всех женщин не отлюбишь, – усмехнулся Миша. Призовые получим, и я дальше поеду. А вам еще летать на этом корыте.

– Твоя часть – четыре доли, наравне с капитаном, – добавил боцман.

– Как это? – не понял Миша.

– Боем и абордажем ты командовал, так что все честно.

– Ладно, как скажете, – Миша покладисто кивнул, решив не уточнять, что рассчитывал на одну долю, как рядовой матрос. Деньги ему были нужны.

– Пойдешь с нами? – спросил боцман, кивая на шлюз.

– Как пирата потащим?

– На буксире. Маршевый-то мы ему снесли.

– А рудовоз потянет?

– «Трудяга» и не такое потянет, – решительно заявил боцман. – Он хоть и старенький, но крепкий. Вот только двигатели бы ему поменять и накопители, и цены бы старичку не было.

– Ну, если все сложится, может, и поменяете, – вздохнул Миша.

– Так ты идешь? – не отставал боцман.

– Ежели вы не против, то мы хотели бы видеть этого юношу у себя в гостях некоторое время, – послышался голос, и к ним подошел старый раввин.

– Понятно, – с усмешкой кивнул боцман.

– Сами справитесь? – смутился Миша.

– Конечно, справимся, – отмахнулся боцман. – Дело знакомое.

– Тогда я попозже вернусь, – решился Миша.

– Давай, – рассмеялся боцман. – Только смотри, чтобы женатым отсюда не уйти.

– Я же гой, – не остался в долгу Миша.

– Ох, молодой человек, как ви не туда думаете, – покачал головой раввин, семеня рядом с ним. – Наши женщины выходят замуж за гоев и с удовольствием рожают от них детей. А самое главное, что эти дети тоже считаются потомками народа Моисея. Ведь род у нас ведется по женской линии. Так что, ежели ви решите взять правоверную девушку, то я сам, лично проведу для вас обряд и скажу: мазлтов.

Судя по тому, что старик то и дело перескакивал с русского на интер, у него давно не было языковой практики, и теперь он с огромным удовольствием восполнял потерю.

– Я плохой зять, – рассмеялся Миша.

– Кто вам сказал этих глупостей?! – возмутился раввин.

– Бродяга, без гроша в кармане, у которого ни кола, ни двора. Какой женщине такой подарок нужен?

– У вас есть голова, образование и руки, а это главное. Поверьте старому раввину.

– Ох, ребе, вашими устами только кошерный мед пить, – не удержался Миша от легкого хулиганства, попытавшись скопировать его говор.

Удивленно глянув на него, раввин громко, от души расхохотался.

* * *

Получив карт-бланш на все действия, профессор Дуглас с головой погрузился в работу. Теперь он выходил из лаборатории только, чтобы поесть, да и то если кто-то из лаборантов не забудет чуть ли не насильно оторвать его от работы. Через месяц такого режима профессор напоминал отдаленную тень самого себя. Не думая ни о чем, кроме решения поставленной задачи, он не сразу обратил внимание, что однажды за его плечом появилась огромная фигура.

Простояв так минут десять, Расти негромко кашлянул, заставив Дугласа