безопасности... разве я не умру, просто находясь в Мидскейпе? — спрашиваю я. Друзья Дэвиена уже несколько часов твердили мне, что моя гибель неминуема, когда я только приехала.

Вена еще раз оглядывает меня с ног до головы.

— Ты чувствуешь, что умираешь?

— Ну, нет... — Я запнулась.

— Ты определенно не выглядишь так, как другие люди. Ты не увядаешь. — Она подходит ко мне и кладет кончики пальцев мне под подбородок, наклоняя мою голову влево и вправо. — На самом деле, ты светишься. Ты уже ела нашу еду?

— Да, в лесу.

— И какой она была на вкус?

— Нормальной, — говорю я. Подчеркивать, насколько это было вкусно, кажется излишним.

— Нормальной? — повторяет Дэвиен. — Почему ты ничего не сказала?

Я пожимаю плечами.

— Я была голодна. Я подумала, что у меня галлюцинации. — Ложь на вкус как облизывание свежеотполированных столовых приборов. Он тоже подозревает ложь. Его глаза скептически сужаются.

— Поешь еще раз, — инструктирует Вена. — И немедленно сообщи Дэвиену или мне, если что-то изменится во вкусе или в пище. Хотя я подозреваю, что этого не произойдет.

— Почему? В нашем мире никогда не было человека — кроме Человеческой Королевы— который мог бы жить в нашем мире. С тех пор, как был воздвигнут Фэйд. — Дэвиен сложил руки на груди.

— Я подозреваю, что это из-за магии внутри нее. Она исцеляет ее раны, не так ли? Возможно, она также превращает нашу пищу в пищу для нее, несмотря на то, что она человек. Или, может быть, это потому, что магия — это часть этого мира, которая существует внутри нее. Реального прецедента тому, что произошло, нет, так что любое объяснение может быть жизнеспособным. — Вена пожимает плечами. — Она жива, так что это действительно все, что имеет значение, да?

— Я определенно предпочитаю быть живой, — говорю я с очевидностью. — Но значит ли это, что как только магия покинет меня, я начну... увядать? — Я не могу собраться с силами, чтобы сказать «умру».

— Если мои предположения верны, то да. — Вена кивает. — Поэтому мы позаботимся о том, чтобы, когда мы вытащим из тебя магию, мы также смогли быстро вернуть тебя в твой мир.

— Может ли магия быть израсходована на поддержание ее жизни? Она не из этого мира. Ее связь с ним не может укрепить силу. — По лицу Дэвиена пробежала тревога. Беспокойство не за меня, а за магию во мне. Я сжимаю губы в горькую улыбку.

— Я сомневаюсь, что магия короля будет израсходована человеком так быстро. — Вена говорит осторожно. Она не говорит прямо «нет». Она говорит, что сомневается, а не твердое «да» или «нет». Я должна помнить о языке фейри. Они не умеют лгать... но это не значит, что они всегда клянутся в правде. Я думаю о том, как мой отец подчеркивал хитрости переговоров - эти навыки пригодятся мне здесь.

— Возможно, ты права. — Дэвиен поджимает губы. Он, несомненно, слышит то же самое, что и я. Но больше ничего нельзя сделать. Мы все оказались в ловушке этих нестандартных обстоятельств. — Чем я могу тебе помочь?

— Я дам тебе знать, как только обнаружу что-то, чем стоит поделиться. Исследования будут моим единственным занятием. А пока восстанови свою связь с этой землей. Укрепи свою врожденную магию, прежде чем ты унаследуешь силу королей. — Вена улыбается ласково и почти по-матерински. — Насладись нашей безопасностью и комфортом, прежде чем отправишься отвоевывать свой трон с помощью битв и кровопролития.

Дэвиен тяжело вздыхает. На секунду мне показалось, что он собирается сопротивляться. По его выражению лица я вижу, что он хочет этого. Но, к моему удивлению, он этого не делает.

— Очень хорошо. Я оставляю это дело пока на твое попечение, Вена.

Вена смотрит на меня.

— А ты наслаждайся всем, что может предложить Дримсонг. Такие спокойные и безопасные места редко встречаются в дикой земли фейри. А для человека это еще большая редкость. Наслаждайся им на всю катушку.

— Конечно, спасибо. — Я делаю небольшой реверанс Вене, когда мы уходим. У нее в глазах блеск, и она кивает в ответ. Я не знаю, должна ли я выказывать ей уважение. Но мне кажется, что это правильно.

Несколькими быстрыми шагами я догоняю Дэвиена. Он смотрит на меня краем глаза. Тишина между нами тяжелая и неловкая, как никогда раньше.

Я прочищаю горло, чтобы нарушить тишину, и говорю:

— Если уж на то пошло, я не против небольшой передышки. За последние несколько дней у меня не было возможности перевести дух. Будет приятно почувствовать себя в безопасности.

— Ты можешь чувствовать себя в безопасности среди фейри? — спросил он.

Мы останавливаемся в короткой прихожей между залом аудиенций Вены и комнатой собраний. Я прикусила губу и провела рукой по волосам.

— Если честно, я всегда чувствовала себя в безопасности рядом с тобой, — признаю я. Даже когда мне этого не хотелось.

— Пока ты не узнала, что я фейри. — Он собирается уходить.

Я ловлю его руку. Она такая же теплая и мягкая, как в ту ночь в поместье — когда я впервые надела повязку на глаза.

— Даже после... я никогда не думала, что ты причинишь мне боль.

— И все же ты попыталась сбежать при первой же возможности, несмотря на то, что я поклялся тебе. — Он не отстранился, по крайней мере, физически. Но я вижу, что ранила его. Глубокая боль отдается во мне, эхом отражаясь от его ладони к моей.

— Я могу доверять тебе, но не другим, — говорю я. — В первый день они говорили о том, что я умру.

— Разве я не предал тебя? — Он делает шаг вперед, крылья подергиваются от волнения. — Разве ты не говорила, что то, как я скрыл от тебя правду, обернулось раной? Можешь ли ты доверять тому, кто предал тебя?

— Я ....

Дэвиен останавливается на волоске. Я чувствую каждый дюйм его высокой, стройной фигуры. Он смотрит на меня с такой силой, с какой никто и никогда не смотрел на меня раньше. Он ждет моего ответа, наши руки по-прежнему сцеплены.

— Ты не можешь получить все, Катриа. Ты говоришь мне одно. Ты делаешь другое. Ты доверяешь мне, не доверяя. Ты заинтересована