османы использовали сухопутные и морские силы, чтобы взять стратегический город, который не смогли завоевать ни Мурад II, ни Мехмед II. Победа османов в атаке открыла им дорогу к захвату Венгрии.

В новом сезоне кампании, весной следующего года, армия и флот Сулеймана I начали осаду казавшейся неприступной крепости Родос, которую Мехмед II не смог захватить, несмотря на двухмесячную блокаду. Даже Селим I отказался от попытки его штурмовать[373]. Но, движимый общественным мнением, которое требовало, чтобы он что-то предпринял в связи с сообщениями о жестоком обращении с несколькими тысячами мусульманских паломников, захваченных в море и использовавшихся в качестве рабов при строительстве укреплений на острове, Сулейман I решил лично провести кампанию по изгнанию рыцарей-госпитальеров[374].

Тем летом 1522 г., имея в своем распоряжении флот из 250 кораблей для нападения на остров и его блокады, Сулейман I пересек бирюзовые воды, отделяющие Мармарис на побережье Анатолии от Родоса[375]. Он наблюдал за ходом долгой и трудной осады с самой высокой точки острова, древнего акрополя. Используя христианских призывников в качестве саперов, османы заминировали стены цитадели. Они рушились снизу, но сверху нападавших бомбили с осадных башен и платформ – или обстреливали из пушек: защитники сопротивлялись повторным атакам[376].

Несмотря на то что они находились в значительном меньшинстве – в распоряжении великого магистра ордена Филиппа Вилье де л’Иль Адама было всего шестьсот рыцарей и шестнадцать тысяч человек против силы, оцениваемой в сто тысяч солдат, – рыцари-госпитальеры нанесли османам тяжелые потери в течение пяти месяцев[377].

Тем не менее у османов, казалось, был неисчерпаемый запас пороха. Предложив выгодные условия, рыцари наконец капитулировали в канун Рождества 1522 г.

Действуя как рыцарский принц эпохи Возрождения, Сулейман I позволил великому магистру, его выжившим рыцарям-госпитальерам и тысячам мирных жителей покинуть остров невредимыми. Но он запретил христианам жить в пределах городских стен и отправил испанских евреев селиться на их месте. На Рождество он превратил церкви в мечети и казнил сына и внука беглого сына Мехмеда II Джема, двоюродных братьев, принявших христианство на острове[378].

После этих сражений, обеспечив себе славу и наполнив казну, Сулейман I столкнулся с с необходимостью объяснить причины своего поразительного богатства, политической власти и военного успеха. Сказать, что своим привилегированным положением он обязан успеху отца и деда, было бы неверно. Как и в случае с римским императором Августом, ответом было – следуя средиземноморскому, христианскому, иудейскому, римскому, персидскому и исламскому прецедентам – относиться к нему как к богу и использовать для него божественные термины. Соответственно, в преамбуле к новому своду законов Египта с печатью и подписью султана, обнародованному в 1525 г., Сулейман I упоминается как «святой», «мессия», «император времени», «правитель духовного мира, султан небесного трона, обладатель моральных качеств пророков, святой превыше всех святых, чей лик напоминает сияющее солнце»[379].

С большим трудом завоевав последний независимый католический остров в восточном Средиземноморье, Сулейман I затем удивил самого себя относительно легким свержением некогда могущественного королевства Венгрия. Он добился этого всего за два часа в битве под дождем на болотах при Мохаче в августе 1526 г., когда король Венгрии Людовик II утонул в Дунае во время бегства[380].

Как и в двух предыдущих военных кампаниях, у османов было численное преимущество: османские солдаты превосходили противников численностью в битве на юге Венгрии в два или три раза. Но ключевым фактором всех этих успехов был технологический. Для подготовки к кампании при Мохаче в оружейных мастерских султана изготовили десятки тысяч карабинов, сотни небольших пушек и крупных минометов[381]. Пересекая две бурные, вздувшиеся реки по понтонным мостам, османская армия приобрела опыт транспортировки большого количества войск и тяжелой артиллерии на поле боя[382]. Точно так же как использование артиллерии принесло османам победу над кавалерией Сефевидов и мамлюков, так и при Мохаче тысячи вооруженных мушкетами янычар и сотни канониров дали османам преимущество над венгерскими всадниками в тяжелой броне. После победы Сулейман I и его войска двинулись маршем на венгерскую столицу Буду, которую они разграбили и сожгли дотла, за исключением королевского дворца[383]. Независимого королевства Венгрия больше не существовало. За ней, как надеялись османы, настанет черед Священной Римской империи.

Три года спустя, в 1529 г., Сулейман I предпринял кратковременную осаду столицы Габсбургов Вены. После первого отвоевания Буды, оккупированной армией брата Карла V, эрцгерцога Фердинанда Австрийского, османские войска продолжали наступление, несмотря на то что сезон кампании закончился. Они были обречены с самого начала из-за неблагоприятной погоды. Проливные дожди вызвали наводнения и разливы рек, что вынудило истощенные османские войска оставить тяжелое вооружение. Собственные хронисты султана записали: «снег шел с вечера до полудня следующего дня», «много лошадей и людей погибло в болотах», «многие умерли от голода» – так гласил отчет о суровом марше[384]. Сулейман I прибыл в хорошо укрепленную Вену только в конце сентября. Его появление у городских стен, тем не менее, вселило ужас в сердца христианской Европы.

Османы осадили Вену со ста двадцатью тысячами солдат, большинство из которых были владельцами земельных наделов, привязанными к своей земле и участвовавшими в военных действиях лишь в течение ограниченного сезона кампании с весны по осень.

Осаде помешали как дождливая осенняя погода, наводнения, перегруженные линии снабжения и транспортные трудности, так и оборонительные сооружения и тактика осажденных. В середине октября султан снял осаду.

В то время как пороховое оружие обычно могло разрушить средневековые стены, осаждавшим потребовалось много времени, чтобы его перевезти[385]. Три-четыре месяца пути от Стамбула, около полутора тысяч километров, были пределом стратегических возможностей османов – они могли совершать набеги, но не сумели удержать Тебриз. Когда османы двинулись вперед, Габсбурги не стали давать решительного сражения, а отступили к своим земляным укреплениям и небольшим фортам, задержав наступление врагов. Великолепная венская Рингштрассе с ее зданиями XIX в., похожими на свадебный торт, обозначает границу бывшей стены, защищавшей Вену. Поражение османской Империи помнят и празднуют в Австрии по сей день.

Вовлеченный в борьбу за мировое господство, Сулейман I провозгласил себя единственным монархом Земли и последним мировым императором перед Страшным судом. Сражаясь с сефевидским шахом Тахмаспом на востоке и императором Священной Римской империи Карлом V на западе за римское наследство, Сулейман I стремился объединить Восток и Запад под властью одного монарха и одной религии, завоевав Вену, Рим, Багдад и Тебриз в конце 1520-х – начале 1530-х гг. В этом смысле Сулейман I отличался от своих современников-императоров. Хотя