Но тем не менее приход готов вызвал раздражение коренных народов своей претензией на власть. Нужно отметить, что по сравнению с коренными племенами (сарматы, даки) пришедшие готы находились на более низком уровне материального развития, однако имели, как отмечает Тацит, более централизованную структуру власти, были более организованы, а власть готских вождей над не готами носила, скорее всего, «заявительный» характер и не была обременительной. Сарматы и даки были наиболее развиты в силу своих давних и постоянных контактов с античным миром. Славянская же общность в этом районе находилась в стадии формирования и имела довольно бедную, схожую с готской, материальную культуру. При этом, согласно источникам (Иордан, Прокопий Кесарийский), с праславянскими племенами у готов возникали постоянные конфликты. О конфликтах же с сарматами и даками источники не сообщают.

Изначально активность готов была направлена на провинции Римской империи, которая переживала тяжелейший кризис, известный как «кризис III в.», который характеризовался экономическим упадком, разложением армии и императорской чехардой, что и подталкивало варварские племена к активным действиям. Эти события получили название Скифских (так как большинство варваров происходило из Скифии) или Готских войн. Они начались примерно в 232 г. и закончились только в конце III в. Готы принимали активное участие в этих событиях, однако не ясно, была ли их роль главной, или же они были только одним из многочисленных племен, вторгавшихся в империю[295].

В ходе войн готы захватили и разорили причерноморские города, такие как Ольвия и Тира, совместно с племенем бора-нов захватили Боспор, который стал их военно-морской базой, совершали многочисленные набеги на провинции империи, в основном на Мёзию, Фракию и Азию. Последний крупный поход состоялся в 269 г. По сути, это эта была первая массовая попытка готов переселиться на земли Римской империи. Однако она не увенчалась успехом. Готы были разгромлены при Наиссе (современный Ниш в Сербии) императором Клавдием[296]. А в 271 г. уже император Аврелиан вторгся в области расселения тервингов и разгромил их вождя Каннаба (Каннабауда), уничтожив 5 тысяч человек[297].

Таким образом, несмотря на отдельные успехи (взятие Фанагории, Танаиса, Ольвии, установление на определенный период протектората над Боспором, занятие Дакии, оставленной римлянами), Скифские войны закончились поражением варварских племен. Империя не просто выстояла, но и смогла нанести серьезный урон нападавшим.

Однако нужно отметить, что именно в период Скифских войн происходит становление черняховской культуры, которую многие исследователи стали связывать с приходом готов. Согласно М.В. Брайчевскому и И.В. Зиньковской, она занимала огромную территорию площадью 400 тыс. км2. Восточная граница приближалась к Дону, западная – к Дунаю, а северная – к Подесенью.

К концу IV в. черняховская культура, по мнению Х. Вольфрама, занимала Валахию, Молдавию и Южную Украину от Карпат до реки Дон.

Черняховская культура начинает складываться во второй четверти – середине III в., когда появляются первые захоронения в ранних черняховско-вельбаркских могильниках Ружичанка и Косаново[298], и до сих пор является предметом дискуссий. Вопросы вызывают как ее размеры, так и этническая принадлежность населения культуры: его относили то к славянам, то к германцам, то к сарматам. Также не удается проследить эволюцию черняховской культуры из предшествовавших ей археологических культур. М.Б. Щукин предложил три критерия, на основании которых тот или иной памятник может быть отнесен к черняховской культуре:

1) присутствие на памятнике не менее 20, а быть может, даже 50 процентов специфической черняховской гончарной керамики;

2) наличие в группе памятников более или менее большого биритуального могильника с сожжениями и трупоположениями;

3) наличие на поселениях остатков длинных наземных домов, будь они глинобитными, столбовыми или на каменных фундаментах, как в южном, причерноморском, варианте черняховской культуры[299].

Здесь нужно отметить, что еще со времен Коссины археологические культуры отождествлялись с племенами и народами, занимавшими конкретные территории. Однако с усилением миграционных процессов ускоряется взаимопроникновение культур и традиций. Поэтому вопросы их классификации становятся затруднительными: возрастает объем археологического материала с похожими признаками. В связи с этим некоторые исследователи призывают определять археологические культуры как некие комплексные системы, население которых различно по своему этническому происхождению и культурному уровню. Другими словами, они предлагают считать археологические культуры аналогами политических образований. Применимо к нашей теме: черняховская культура – «держава Германариха». То есть утверждается примат готов над остальными народами региона. Но тогда возникает вопрос о связи материальной культуры народа и политической структуры его страны. Ведь на черняховской керамике нет изображения и имени Германариха или других готских правителей, нет памятников, возведенных в их честь, и т. д.

По нашему мнению, границы археологической культуры в принципе не могут быть границами политического образования, особенно если оно полиэтнично. В нашем случае, если пытаться уравнивать границы «державы» с границами черняховской культуры, то как быть с территориями «северных народов» Иордана? В этом случае черняховская культура выглядит маленьким «пятном» на огромной территории «державы Германариха»: «Покорил же он племена: гольтескифов, тиудов, инаунксов, васинабронков, меренс, морденс, имнискаров, рогов, тадзанс, атаул, навего, бубегенов, колдов. Славный подчинением столь многих [племен], он не потерпел, чтобы предводительствуемое Аларихом племя герулов, в большей части перебитое, не подчинилось – в остальной своей части – его власти. По сообщению историка Аблавия, вышеуказанное племя жило близ Меотийского болота, в топких местах, которое греки называют „ele“, и потому и именовалось элурами… Умом своим и доблестью он подчинил себе также племя эстов, которые населяют отдаленнейшее побережье Германского океана. Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью»[300].

Отсюда уже следует вывод о несовместимости границ черняховской культуры и «державы Германариха». Но главное: они не уравниваются во времени возникновения и существования… Однако здесь уместно сделать небольшое отступление.

Как мы указывали ранее, в конце 1-го тысячелетия до н. э. – начале 1-го тысячелетия н. э. стали возникать «комплексные» археологические культуры в результате усиления миграционной активности населения, но не потому, что их не было ранее. Просто ранее племена и народы были более обособлены территориально и более структурированы по материальной культуре. Ярче и четче выделялась доминанта материальной культуры того или другого народа. С усилением роли торговли, войн, природных факторов, этногенеза способность населения к передвижениям возрастает и усиливается, и в этих условиях становится сложно установить приоритет чьей-либо культуры на конкретной территории. Но главное: процессы формирования государств, истории их существования стали документально фиксироваться в различных источниках. И сами источники стали более информативны. Однако увеличившийся объем информации не всегда ведет к ясности и объективности исторической картины. Возникает проблема трактовки источников, ввиду отсутствия единых критериев их оценки. Поэтому, по нашему мнению, правильнее будет определять археологическую культуру как этнокультуру определенной территории с выделением этнически доминирующих компонентов, на которые указывал М.Б. Щукин, – это способы захоронения, строительные традиции, бытовая материальная культура – все то, что составляет основу археологического материала. В результате будет получена более ясная, объективная картина как о материальной культуре каждого из народов, так и об их политических и культурных контактах. Вообще о политической организации общества или обществ в составе любого региона сложно судить только по археологическому материалу. Здесь необходимы исследования письменных источников, если таковые есть в распоряжении историков, а если их нет или они скудны, то в этом случае приемлемы политантропологические построения. В итоге будет четче просматриваться взаимосвязь между различными народами. По нашему мнению, изучение истории целого региона будет более информативно, нежели изучение истории одного народа.