Шрифт:
Закладка:
Магические оковы развеялись — Лайла недоверчиво села, затем поднялась, но не смогла разогнуть спину, будто над ней простирался незримый потолок.
— Встань так, как того заслуживаешь… — повелела демонесса.
Немного помедлив, вампирша послушно опустилась на колени.
— Надо же, — улыбнулась Хризальтера. — Ты не безнадёжна. Меж тем, чтобы у тебя было меньше желания сотворить какую-нибудь глупость…
Она не глядя протянула руку в сторону воды — со свода, словно срубленные топором, посыпались сталактиты, а дальнюю стену пещеры расписали трещины. Пока эхо играло звучными плесками и стуком разбивавшихся камней, демонесса безучастно рассматривала свои когти. Вскоре всё почти стихло. Однако вдруг на кучу глыб рассыпалась и стена: на её месте теперь зияла огромная выбоина с изломанными краями. Когда камнепад закончился и тёмная вода стала гладкой, как могильная плита, Хризальтера уронила взор на Лайлу:
— Это понятно?
Той, по-прежнему немой, ничего не осталось, кроме удручённого кивка.
— Славно, — демонесса начала расхаживать перед вампиршей. — Тогда мне следует объяснить правила игры. Я вижу на твоём пальце золотое кольцо — наверняка подарок избранника. Только золото — металл мягкий. От силы из него можно сковать цепи влечения. На большее он не годится: не выдержит бурного единения душ. Проверим, насколько крепка твоя любовь? И… есть ли она? Что бы ни происходило вокруг, ты обязана стоять на коленях, молчать и наблюдать. Вплоть до моего ухода. Справишься — честь и хвала. Нет — лить тебе горькие слёзы… Начнём же! — похлопала она в ладоши, и невидимый кляп во рту Лайлы мигом исчез. — Готова?.. Нет?.. Молчишь. Хах, а я надеялась, попадёшься. Что ж. Тогда поговорим. Я люблю разговоры. Правда, иногда встречаются на редкость заурядные собеседники. Взять того же Дельвинуса. Ах, сколько пафоса в речах! На деле просто хилый старик. Он даже кряхтел до безумия скучно, когда я проломила ему грудь коленями…
По глазам вампирши пробежал красный отблеск — единственная искра гнева на холодном, будто лёд, лице.
— И всё? Весьма скупо. Владыка поведал, что вы были близки. Незаметно. Хм, в чём же причина?.. Догадалась! Вероятно, ты мне не веришь. В таком случае не буду рассказывать, как задорно обезглавленное тело пироманта болталось на арке старой крепости. Ничего. Потом сама убедишься. Ведь ты непременно выживешь. Обещаю. А вот за твоего возлюбленного не ручаюсь, — Хризальтера посмотрела на обездвиженного магией следопыта. — Эй, черногривый жеребец!
Пленяющие чары спали — Джон моментально вскочил.
— Тише, тише… — любовалась мускулистым торсом демонесса. — Сколько напряжения… Подойди, я не кусаюсь, — она облизала губы, сверкнув четырьмя белоснежными кончиками клыков. — По крайней мере, постараюсь сдержаться.
— Правда? — следопыт тянул время, украдкой озираясь в поисках меча, хотя даже не представлял, чем тот сможет ему помочь.
— Дважды просить не стану, — строго предупредила демонесса и взглянула на Лайлу.
Вампирша вытянулась, словно проглотила кол, задрожала и спешно зажала рот ладонью — через секунду из носа на пальцы сбежали тонкие ручейки крови.
— Всё, я здесь! — подбежал воин. — Меня мучай! Её не тронь! Хватит, слышишь!
Оставив пленницу в покое, Хризальтера заглянула в грозовую серость глаз напротив:
— Так вот ты какой, Джон Скалингер, смертный муж, из-за которого обезумевшая от утраты дева, к слову, почти бессмертная, распахнула врата концу света. Чем же ты так хорош? Какие особые черты выделяют тебя из тысяч других? Мужественный лик? Доброта? Склонность к самопожертвованию? Или… — она подошла к напряжённому, как струна, следопыту и провела пальцами по укрытому мехом паху. — Есть и другие достоинства? Впрочем, это я могу выяснить… — демонесса притянула воина к себе и, скосив глаза на Лайлу, взгляд которой стал колючим, как шип розы, лизнула щетинистую щёку.
— Так, погоди… — с нервной улыбкой заупирался тот. — Ты, бесспорно, красивая, но…
— Продолжишь сопротивляться, и я лишу твою возлюбленную кисти, — промурлыкала ему на ухо Хризальтера.
Джон покорно замер, однако стал мрачнее тучи: двойная морщинка меж бровей напомнила засечки на луке, коими молодые разведчики отмечали первых жертв. Демонесса лишь улыбнулась. Затем, лаская следопыта ладонями, сползла и уселась перед ним, подобрав под себя ноги:
— Ты же не станешь бить девушку за то, что она хочет сделать тебе приятно? — подняла она распутный взор. — Хотя можешь попробовать… — в тусклом свете белого сияния её милое лицо вдруг показалось пугающе жестоким.
— Ключ у тебя. Зачем всё это? — ледяным тоном изрёк Джон.
Ответ заменили три расстёгнутые разом пуговицы — явно не обошлось без магии — штаны под весом кольчуги стремительно скатились по мышцатым ногам, образовав на икрах подобие гармошек.
Следопыт виновато посмотрел на хмурую Лайлу, безмолвно блуждавшую между яростью и отчаянием. А ощутив ниже пояса тёплые губы, стыдливо отвернулся. Первый раз за тридцать восемь лет Джон находился в настолько нелепой ситуации. Но, что хуже, даже не знал, чего опасался сильнее: умереть или выжить. Ведь в последнем случае сроду не подобрать подходящих слов…
Демонесса была искусна. То её уста удивляли нежностью прикосновений, то обрамляли фаллос тугим кольцом. Невзирая на подавленность, тело предательски отозвалось на ласки. Воспрявшую плоть, окружённую четырьмя острыми клыками-надзирателями и двумя рядами стражей поменьше, встретил язык, горячий, словно грог, скользкий, будто ламповое масло, и подвижный, как пальцы музыканта. Здесь уж следопыт почувствовал крайнюю степень возбуждения. Как и любой другой мужчина, он не мог не испытывать удовольствия от процесса, хотя всё происходящее представлялось донельзя отвратительным. Оттого на душе стало втройне противнее, точно на голову выплеснули содержимое ночного горшка.
Ненадолго прервавшись, Хризальтера поглядела на Лайлу, ныне мертвецки бледную и с алым заревом в глазах. Вампиршу трясло от злости, но она всё так же стояла на коленях.
— Тебе не нравится наше времяпрепровождение? — полюбопытствовала демонесса, лаская Джона рукой. — Только скажи. Сразу же прекращу. Молчишь? Ну, естественно, ты будешь молчать. Как можно отказаться от такого зрелища⁈ — она подалась вперёд, и едкую улыбку снова раздвинул фаллос.
Ощутив странную лёгкость ниже локтей, следопыт удивлённо посмотрел вниз: руки сами по себе поднялись, заскользили по рогам и замерли на висках Хризальтеры. В следующий миг ладони грубо притянули голову: насадили её на живой кол настолько глубоко, что губы поцеловали курчавый пах, а дуги рогов вжались в живот. Демонесса напряглась, кашлянула, попыталась отстраниться. Но мёртвая хватка была неумолима, вынуждая ту вновь и вновь давиться его мужским достоинством. «Это не я», — хотел оправдаться Джон, но, с опозданием обнаружив во рту незримый кляп, смог лишь бросить на Лайлу растерянный взгляд.
Вампирша и без слов видела выдаваемую за правду театральность. Хризальтера издевалась как могла. Искала слабые звенья в цепи холодного рассудка, чтобы высвободить пылающий гнев. Тогда безумная игра закончится двумя смертями. Но вероятна ли победа? Вряд ли демоница не может нарушить собственное слово. Не исключено, что, вдоволь повеселившись, она убьёт их обоих. Был лишь один способ выяснить это — вынести муки морального уничтожения, как бы ни хотелось испепелить инфернальную тварь. Пусть Лайла и не разбиралась в демонах, точно знала: такого врага ей не одолеть.
Скосив глаза на вампиршу, которая, вместо падения в омут терзаний, стала даже чуть спокойнее, Хризальтера оттолкнула воина:
— Я вижу, наша стойкая зрительница раскусила фальшь и пригубила бокал меланхолии… — расправив крылья, она одним прыжком оказалась около Лайлы, так же стоя на коленях. — Наверное, королевское лоно тоже жаждет удовольствия. Но сейчас моя очередь. Хм, как же нам поступить?.. Да… Дилемма… М-м-м… Придумала! Будет справедливо, если и ты поучаствуешь. Косвенно. Ощутишь, как твой возлюбленный добровольно спасает тебя уверенными толчками. В конце концов, не всё же делать самой? Я весьма устала от умопомрачительного представления, которое мне пришлось давать похотливой толпе северян… — демонесса положила ладони ей на плечи, отставила зад
