— Сраная псина… — прохрипел ассасин, ощущая, как к ноздре сбегает тёплая струйка.

Зверь же казался полным сил и катался на спине, словно хотел потушить полыхавший на ней пожар. Зато, лёжа под полутора тоннами ярости, из которых на воина приходилось не меньше четверти, можно было уже не бояться падения — Рэксволд вонзил оба кинжала в косматую глотку и одновременно рванул на себя. Левое плечо отозвалось болью. Похоже, вывих. Меж тем ассасин продолжил атаку, разворачивая раны круговыми движениями, какими знахарь обычно размалывает в ступке травы.

С влажной шерсти обильно полилась кровь. Липкие ручьи затекали в уши. Ныряли в ноздри. Обагряли губы. Однако руки неустанно орудовали клинками. Горели на морозе, пока тело страдало в холоде, а лицо краснело от удушья. Сколько бы ни мечталось о глотке воздуха, открытый рот жадно хватал лишь кровь и снег. Вот если б варг завалился на бок, Рэксволд бы чуть отдышался. Но тот, как назло, извивался на спине с устремлёнными в небо лапами. По крайней мере, так это представлялось. Правда, ассасин уже сомневался в ясности ума и реальности ощущений. Всё смешалось в единую массу, склизкую и бесформенную, в какую однажды превращается каждый труп. Истинна была лишь тьма. Из-за накрывшей его махины. Из-за недостатка воздуха. Из-за… смерти?

Нет, он точно жив. Слишком уж ноет плечо, да и по бедру расползается болезненное жжение. Мертвецов-то ничего не беспокоит. С другой стороны, почему тогда ладони больше не чувствуют рукоятей. Где, чёрт возьми, кинжалы? Они ведь только что стыли в руках? Или нет? Да вот же они! Нет, это холодные пальцы… Еле двигаются, конечно, но… двигаются. В отличие от варга… Странно, вроде ещё недавно дёргался, как на угли положенный… Времени ж прошло — несколько секунд! Или минут?..

Какое-то движение — за краем всклокоченной шерсти проглянуло серое небо. Вместе с тусклым светом лицо обдала приятная прохлада.

— Ещё, Бамбук! — раздался бодрый голос Джона, и варг снова зашевелился.

Мелькнула тень — сквозь прищур Рэксволд разглядел встревоженную Эрминию.

— Тварь сдохла? — он еле выписал языком два коротких слова.

— Да, ты убил её, — северянка опустилась на колено и подпёрла тушу плечом. — Потерпи, сейчас вытащим тебя.

— Я же говорил… — ассасин прикрыл глаза. — Из плоти и крови…

— Угу. Будет мне урок уши не развешивать. Видать, не все легенды правдивы… — Эрминия всматривалась в его лицо, где хмурую гримасу постепенно размывало пугающее спокойствие. — Э, ты только не отрубайся. Слышишь? — она спешно похлопала окровавленную щёку. — Рэкси. Рэкси! Пекло…

Глава 13

Рэксволд очнулся от приятного тепла и мерного потрескивания. Медленно открыл глаза: устремлявшийся ввысь ствол дерева, низкая хвоя и мелькавшие на ней отсветы пламени. Ассасин приподнялся, но положенная на грудь ладонь вернула его обратно, на захрустевший настил из веток:

— Не так быстро, — голос принадлежал Эрминии. — Сперва ты мне скажешь, сколько у тебя вывихов и переломов, — она склонилась над ассасином, оценивая ясность его взора. — Как чувствуешь себя, убийца варгов?

— На удивление хорошо, — Рэксволд покосился на костерок. — Где мы?

— Греемся под ёлкой, — северянка закинула сползшую с плеча косу за спину. — У тебя вся броня насквозь мокрая от крови. Джон Лайлу привезёт, она поможет просушить.

— Как, одного его отпустила? — вперив взгляд в серо-голубые глаза, ассасин приподнялся на локтях. — Куда он без нас? А если засада какая?

— Тебе сейчас только на морозном ветру лежать. Дубу дать хочешь? Тем более, — Эрминия указала кивком на блестевшие посреди игольника мечи, — на опушке нашлась брошенная тобой упряжка. Села днищем на какое-то бревно. На ней Джон и уехал. Оторвётся, если что…

— Сколько я тут провалялся? — насторожился Рэксволд.

— Час точно. Думала, околеешь, пока костёр разведу.

— Да, кстати… Огниво-то откуда взялось? В санях точно не было…

— Огниво… — северянка едва заметно усмехнулась. — За огниво я убить готова. Верёвка, прут, кора, Рэкси.

Макушку ассасина обдало горячим дыханием, и сверху зашлёпали лошадиные губы.

— О, и ты тут, Бамбук. Я тоже рад тебя видеть, но жевать мои волосы не обязательно… Если только в качестве платы за помощь… Притом недолго… Совсем недолго… Ещё пару секунд… Всё, хватит, — воин натянул капюшон, а затем привстал и уселся, прислонившись к дереву. — И так неслыханная доброта с моей стороны.

— До сих пор ничего не чувствуешь? — Эрминия не сводила с него пристального взгляда.

— Я же сказал, что всё… — Рэксволд замолк: заметил окровавленную повязку на своей щиколотке. — Ясно. Вопрос был с подвохом… — он осторожно сдвинул ткань, под которой оказались распоротый сапог и глубокая царапина.

Прикосновение к ней прошло без боли. Как и нажатие на края раны.

— Любопытненько… Будто ничего нет… Придётся себя под лупой рассматривать, пока шмотьё будет сохнуть. Стороны уже не вспомню, но бедру и плечу точно досталось. Хоть они меня и не беспокоят…

— Не нравится мне это, — тихо вздохнула Эрминия. — Если варг — не дух, а существо, значит, тоже обладал магией. А ты в его крови искупался…

— И? Я теперь не чувствую боли? Зашибись же! Не переношу официальщину и громкие титулы, но раз подвернулся случай… — ассасин улыбнулся и ударил себя кулаком в грудь. — Рэксволд Гауц. Легендарный убийца варгов, не знающий ни страха, ни боли, — к сожалению, он не застал на лице девушки хоть капли радости, отчего и сам быстро помрачнел: — Ну и? Чего я не знаю? Вываливай давай.

— Север редко что-то даёт. Зато отбирает повседневно. Само название королевства происходит от «grond-n-ark». Дословно «колыбель со льдом». Или «ледяная колыбель». Такое может сулить что-то хорошее? Нет. Люди здесь черствеют. Чаще душой. Но иногда и телом. Буквально. Говорят, зараза какая-то в старых охотничьих курганах водится и те, кто лезет разорять их, частенько её подхватывают. Сперва чувствуют себя непобедимыми, а потом все, как один, деревенеют и дохнут.

— У меня между ног деревенеет, когда на тебя смотрю, — усмехнулся Рэксволд. — Серьёзно, Эрми. Я-то тут при чём?

— Знаешь, как заразу эту здесь кличут?

— Ну.

Северянка поглядела в сторону поляны, где посреди студёной белизны чернело огромное пятно:

— Волчье поветрие.

* * *

Лайла гнала оленя так, словно за упряжкой неслась стая бешеных собак. Однако оторваться от псов было бы куда проще, чем с тревогой на сердце преследовать ватагу каннибалов. Буран пеленал взор снежной вуалью — с каждой минутой путеводная параллель утрачивала свою глубину. В низинах между холмами, с бушевавшей там пургой, след и вовсе отсутствовал, из-за чего вампирша однажды уже просмотрела поворот. Благо вовремя почуяла неладное и вернулась.

В лесу же единая колея расцвела букетом слабо различимых полосок. Но даже здесь, под сенью могучих кедров, что защищали от снежного взгляда небес, ветер нещадно заносил последние напоминания о верном направлении. Ещё чуть-чуть — и придётся ехать вслепую, в надежде чудом наткнуться на новую зацепку.

Сквозь прорезь на спине неустанно сочился холод. Сперва растекался по лопатке мятной прохладой, правда вскоре уже обжигал кожу будто крапива. Не обошёл он вниманием и всё остальное: ноги ежесекундно ломило, закоченевшие пальцы едва чувствовали вожжи, а лицо онемело. Стресс и нахождение на смертном одре сильно подорвали морозоустойчивость. Снова. Ситуацию могла поправить кровь, но Лайла зареклась идти на поводу у звериных инстинктов. Не исключено, помог бы и отдых, однако на это требовалась непозволительная роскошь: спокойствие и время. Где ж их взять, когда упряжке со всех сторон угрожают серые призраки деревьев? Только и следи за дорогой. Вдобавок, словно нарочно, внимание рассеивали пасмурные мысли о любимом и друзьях. Чтобы их спасти, придётся в одиночку одолеть толпу каннибалов. Каким образом — непонятно. И будет ли кого спасать? Вдруг уже поздно? Вот бы, как Скарги, свернуться клубком в тепле за пазухой и ни о чём не думать…

Неожиданно в белёсой стене вырисовалось нечто тёмное, и мимо пронеслась одиночная упряжка. Один из них!!! Лайла заложила крутой вираж, на ходу соображая: поехать по свежим следам или поймать гада и под страхом смерти заставить привести к остальным. Второе. Однозначно, второе. Следов скоро будет