надеюсь, после этой моей истерики он не станет импотентом.

Я не прощу себе этого.

Боже. Еще один повод для слез.

Проходит целая вечность, прежде чем я прихожу в себя. Ну или мне просто больше нечем плакать. Набираю полные легкие воздуха и, не отрываясь от его груди, тихо рассказываю свою историю:

– Фрэнк изнасиловал меня.

Из-за гула в ушах мой голос звучит приглушенно. Но я все равно слышу скрежет зубов Эштона и ощущаю, как от одной этой фразы подо мной напрягается его тело.

– Это… будет долгая история.

Эштон целует меня в макушку, прижимая к своей груди. И я продолжаю:

– Мне было девятнадцать. Я только-только поступила в академию нью-йоркского танца. И думала, что оказалась в какой-то сказке. Так все было хорошо. До той ночи. – Я набираю полные легкие воздуха. – Это была какая-то вечеринка в доме богатенького друга Фрэнка. Отец открывал отель в Лондоне, в Канаде, и мы поехали с ним. После сделки Фрэнк вдруг решил повидаться со своим одноклассником и взял меня с собой. Я чувствовала себя некомфортно: куча незнакомых мне людей. Громкая музыка. Алкоголь…

Я шумно выдыхаю и зажмуриваюсь от омерзительных фрагментов в памяти.

– Все… все играли в бир-понг и бутылочку, и я пыталась делать вид, что мне все нравится, ведь у меня только-только появился парень, да еще и сын прокурора, который помог моему отцу встать на ноги после затяжного пьянства. Мне хотелось – правда хотелось! – стать нормальной, ведь отец был счастлив, когда я рассказала ему, что познакомилась в Нью-Йорке с парнем. Фрэнк красиво за мной ухаживал, и какое-то время мне даже казалось, что у нас с ним все будет хорошо. Но чем больше проходило времени, тем сильнее я понимала, какие мы разные. Но я боялась, что, если отец Фрэнка разорвет договоренность с моим отцом, мне придется снова видеть его запой. После смерти матери папа был раздавлен, играл в покер, много пил. Проиграл большую часть своего состояния. У него начались проблемы с подрядчиками и компаньонами, никто больше не хотел иметь с ним дел. И когда в моей жизни появился Фрэнк, все наладилось. Портить это мне совершенно не хотелось.

Эштон ничего не говорит, продолжая перебирать мои волосы. Его злость выдает лишь потяжелевшее дыхание.

– В ту ночь… Я больше не могла там находиться, но Фрэнк был так пьян, что не слышал моих просьб уехать. Я не могла найти свою сумочку, зато мне удалось найти ключи от арендованного им автомобиля, поэтому я решила спрятаться от вечеринки там. Какое-то время я просто наблюдала за всем происходящим сквозь окно, но затем вырубилась. А когда проснулась… – Я начинаю часто и коротко дышать. – Фрэнк лежал на мне и трогал меня пальцами. Я просила его остановиться, но он расстегнул джинсы и, придавив меня весом своего тела, резко вошел в меня. Я кричала, что мне больно, но он снова и снова врезался в меня как умалишенный. А когда все закончилось, Фрэнк выбросил презерватив и пересел за руль. Он посмотрел на меня взглядом, полным отвращения. И я смотрела на него так же. Внизу все саднило, но самая большая рана была у меня в сердце. В ту ночь оно будто превратилось в камень. Я хотела убежать, но он закрыл двери и сорвался с места, выжав педаль газа в пол. Сказал, что у него все еще стоит, потому что из-за моих криков он не получил удовольствия, а затем… – Я шумно выдыхаю, не в силах сдерживать новый поток слез. – Затем он схватил меня за затылок и притянул к своему паху, чтобы я взяла у него в рот. Это было настолько омерзительно, что я была уверена, что меня стошнит прям в процессе. И когда я захлебывалась его спермой, а с его губ срывались стоны, мы сбили человека…

К концу предложения, на меня накатывает еще одна волна рыданий. Я зажмуриваюсь, пытаясь контролировать их, но мне слишком больно. Я отрываюсь от груди Эштона, чтобы взглянуть в его глаза. Они сейчас темнее тучи.

– Теперь… Теперь тебе будет противно быть со мной?

Я жду, что он начнет осуждать меня. Скажет, что я сама виновата в произошедшем. Или спросит, почему я все еще с ним. А затем все равно осудит. Ведь обычно так и случается. Фрэнк не раз повторял мне, что я сама виновата. Что он лишь сделал то, чего я сама хотела. Что это все из-за меня…

Помню, как смотрела фильм «Счастливые девочки не умирают» и восхищалась смелостью героини Милы Кунис. Всю жизнь она пыталась сбежать от воспоминаний о групповом изнасиловании. Всю жизнь слышала от общества, что она сама виновата. И верила в это. Пыталась начать новую жизнь. Внушить себе, что все это было лишь плодом ее фантазии и что ее не насиловали. Но правда всегда всплывает. Как бы сильно ты ни пытался ее скрыть. И та бедная девочка набралась храбрости. Она дала отпор обществу. Отстояла свою честь.

Но я – не она.

– Хлоя, – выдыхает Эштон, прерывая мои мысли. – Во всем, что сотворило это чудовище, нет ни капли твоей вины. Мне противен лишь этот ублюдок. Милая, иди ко мне.

Эштон снова притягивает меня к себе, покрывая мое лицо поцелуями.

– Пообещай мне одну вещь, – хрипло просит он.

– Какую? – шепчу я.

– Когда я убью его, не жди меня из заключения. Слышишь?

– Эштон…

– Милая, просто пообещай.

– Я не буду обещать. А ты не будешь устраивать самосуд! Пообещай мне.

– Не могу, – едва слышно произносит Эштон. – Я просто не смогу оставить все так…

– Мы что-нибудь придумаем. Но пообещай сделать все правильно.

Наши взгляды встречаются. Его голубые глаза наполнены болью.

– Обещаю, – шепчет он.

– И ты не должен считать теперь меня хрустальной, ладно?

– Но я хочу.

– Почему?

– Потому что я хочу оберегать тебя. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя носили на руках.

В его взгляде сейчас столько тепла и… любви, что мое сердце вдруг пропускает сотню ударов. С губ срывается вздох, а глаза вновь становятся влажными от слез. Я вновь льну к его груди и даю волю слезам.

– Прости за то… что было только что между нами, – тихо говорю спустя время. – Я…

– Что я говорил про бесконечные извинения?

– Прости… – снова извиняюсь я и тут же даю себе мысленный подзатыльник.

– Все в порядке, слышишь?

– Мне было безумно хорошо, но я…

– Мне тоже было безумно хорошо. Просто еще не время, милая.

Он убирает мне за ухо выбившуюся прядь волос и смотрит при этом на меня так, словно я и в самом деле его личный космос.

– Дело не в этом. Я… безумно хочу тебя. Но стоит почувствовать, что я близко, как воспоминания проносятся перед глазами, и я не знаю, как их прогнать.

– Я сделаю изгнание этих воспоминаний из твоей головы своей главной жизненной целью. Знаешь, если бы у меня была анкета в социальных сетях, то я бы обязательно указал, что миссия по достижению Хлоей дзена в виде оргазма является первостепенной для меня.

С губ срывается смешок, и уголки губ Эштона тоже ползут вверх.

– Мы справимся, милая. – Он проводит пальцем по моей нижней губе, а затем кладет ладонь мне на щеку, при этом пристально глядя своими яркими глазами прямо в мои. – Ты же знаешь?

– Знаю, – шепчу. – Вдруг окажется, что у тебя волшебный член.

Он смеется.

– Скажешь ему об этом, когда он доведет тебя до оргазма, ладно?

Эштон тянется рукой к моим волосам, чтобы убрать их за ухо. Я прикрываю веки, получая удовольствие от прикосновения его грубых пальцев