к своей щеке.

– О чем ты думаешь? – вдруг хрипло интересуется он.

– Ты жалеешь о… о нас?

– Нет, – просто отвечает он. – Я не жалею ни об одной минуте, проведенной с тобой. Я счастлив, Хлоя.

Эштон тянется ко мне и начинает покрывать мое лицо слюнявыми поцелуями. И я улыбаюсь.

Он отстраняется первым.

– Мы весь день провели в дороге. Нам нужно немного поспать.

С улыбкой обхватываю его лицо ладонями, ощущая себя самой счастливой. Правда, счастье мое не продлится долго…

Как там говорится?

Даже после самого сокрушительного шторма наступает рассвет?

Так вот здесь все наоборот.

В нашей истории сразу на рассвете начнется сокрушительный шторм.

ГЛАВА 27

DUNCAN LAURENCE – ARCADE

Хлоя

Несколько часов спустя я просыпаюсь в постели одна. За панорамным окном на небосводе виднеются розоватые полосы. Восходящее солнце озаряет своим светом высотки домов, в окнах которых по-прежнему не горит свет, ведь еще нет и пяти часов утра.

Поднимаюсь с постели и подхожу к окну, сквозь которое вижу очертания силуэта Эштона, сидящего на балкончике на диване. Открываю стеклянную дверь и переступаю порог, как вдруг резко останавливаюсь.

На столе замечаю начатую бутылку виски, а рядом – пустой стакан. Тяжело сглатываю и перевожу взгляд на Эштона. Его волосы взъерошены, а во взгляде – пустота. В груди начинает жечь, и это, как известно, один из предвестников грядущей бури.

– Что-то случилось? – шепчу. В пару шагов сокращаю расстояние между нами и седлаю его бедра.

Он смотрит словно сквозь меня, хоть и обхватывает мою талию обеими руками, притягивая к себе. Уткнувшись лбом в мой, он прикрывает веки.

– Эштон… – Обхватываю ладонями его лицо.

Наши взгляды встречаются, и из легких выбивают воздух, стоит мне заметить странное безразличие в его глазах.

– Сегодня годовщина смерти Лизы… – начинает он.

С моих губ срывается вздох. Хочется притянуть Эштона к себе и помочь ему забыться, но следующие его слова заставляют меня замереть и перестать дышать:

– Ее сбил пьяный водитель на красном гоночном автомобиле ровно три года назад.

Моментально весь пазл в моей голове складывается воедино. В ушах начинает гудеть. Сердце замедляет удары. И боль пронзает каждую клеточку души. По моей щеке стекает одинокая слеза, а дыхание становится частым.

– Где это произошло? – удается вымолвить мне, хотя мне уже известен ответ. Ведь таких совпадений не бывает.

– В Лондоне. Канада, – твердо произносит он, заставляя меня зажмуриться от ужаса. – Это произошло на подъездной дорожке у нашего дома. Она кружилась под дождем, а уже буквально через секунду ее сбила машина. Полиция быстро отбросила попытки отыскать владельца красного автомобиля, ведь у нас не было ни номера, ни фотографии водителя. Ничего, кроме одного-единственного видео, на котором лишь размытый силуэт парня, выходящего из автомобиля на ближайшей заправке спустя пару минут после произошедшего.

Все, что он говорит, кажется мне бредом. Каждое его слово вонзает мне в сердце нож.

– Я так долго пытался его отыскать, Хлоя… – Его грудь вздымается вверх-вниз, а голос такой хриплый, будто он и вовсе принадлежит другому человеку.

Воспоминания в очередной раз проносятся перед глазами, вызывая в груди жжение и боль.

– Наша встреча… – нахожу в себе силы произнести я. – Она не была случайной?

Между его бровями появляется складка.

– Ты же не…

– Ты действительно думаешь, что я поверю в то, что мы встретились случайно в баре, а затем и на острове? – на одном вдохе произношу я.

Поразительная тишина оглушает. Эштон зажмуривается, и с моих губ срывается всхлип. Я отталкиваю его и пытаюсь встать, но он не позволяет мне этого.

– Отпусти, – сквозь слезы прошу.

– Хлоя, пожалуйста.

– Нет, пожалуйста, отпусти… – шепчу, сглатывая слезы.

Его руки в это же мгновение отпускают меня. Подрываюсь на ноги и направляюсь к выходу. Эштон нагоняет меня и встает прямо передо мной.

– Я правда ничего не знал до вчерашнего вечера.

Его голубые глаза взволнованно бегают по моему лицу, пока руки крепко сжимают меня за плечи.

– Хлоя, я понятия не имел о его причастности ко всему этому.

– Ты же понимаешь, как все это выглядит, Эштон.

– Да. Это… Черт, совпадение или судьба, называй как хочешь. Но я клянусь, что не знал. Хлоя, пожалуйста…

– Это какой-то бред.

– Я вчера подумал о том же. Позвонил отцу и все рассказал. Но у нас нет ни единого доказательства, чтобы обвинить его в произошедшем. Только твоя история.

Боже. Я будто попала в какой-то криминальный блокбастер. Сейчас балконное окно, по идее, должен разбить Джейсон Стэтхэм.

– Так… – На глаза наворачиваются слезы. – Выходит, что твое единственное доказательство – это… я?

Его молчание разрывает мне сердце.

– Хлоя…

– Ответь.

Эштон отпускает меня и зарывается руками в волосы. Зажмурившись, он издает отчаянный стон.

– Да. – Одно слово, которое вырывает из груди сердце. – Но я не знал. Не знал, слышишь? Черт возьми, я даже не мог предположить такого поворота судьбы. И уж точно не мог подумать, что…

Он замолкает.

– Что? – Я вскидываю подбородок.

– Что полюблю тебя, – шепчет Эштон, глядя мне в глаза.

Начинаю часто и коротко моргать, пытаясь прямо сейчас не разрыдаться. Но это дается мне все сложнее.

– Ты собираешься использовать меня ради мести, Эштон! – срываюсь я. – О какой любви мы говорим? Разве что о твоей любви к Лизе?

– Хлоя…

– А ты подумал обо мне? О том, почему я была с Фрэнком так долго? Почему после того, как он трахнул меня прямо в своей машине, а пару минут спустя прокатил на бампере человека, я оставалась с ним?

Его глаза бегают по моему лицу, а дыхание становится рваным.

– Нет, правда? – Мой голос срывается.

– Он должен ответить за содеянное, – сквозь зубы произносит Эштон.

– Ценой моей жизни?

– Ты не понимаешь. – Он отходит от меня и вновь проводит руками по волосам.

– Не понимаю чего? Мне было девятнадцать, Эштон. Моя мама умерла, а отец запивал боль от потери. Я должна была сделать все, чтобы показать ему, что со мной все в порядке. Что я смогу жить дальше. А потом эта вечеринка. Рассказать тебе в мельчайших подробностях, как Фрэнк уложил меня под себя и жестко вошел, пока я орала, пытаясь выбраться из-под его тяжелого тела? Какие звуки он издавал? Что говорил? Или тебя наверняка больше интересует та часть, как я захлебывалась его спермой, когда раздался оглушительный звук бьющегося стекла и женский крик? Это тебя интересует больше, правда? – практически кричу я. – А знаешь, что он сказал после этого, когда мы увидели чье-то обездвиженное тело? Что если я заикнусь отцу, что он меня изнасиловал, то его папочка-прокурор сделает так, что в аварии буду виновата я и мой отец потеряет все. Но тебя ведь не волнует причина, по которой я терпела его целых три года, да? Тебя не волнует ничего, кроме мести. Вот только Лиза мертва. Она умерла. Ее нет. А я здесь. Жива. Но ты готов мстить за ту, которой уже никогда не будет, ценой моей жизни. Так о какой любви идет речь?

Мне больше нечем дышать. В груди саднит.

– Лиза заслуживает того, чтобы этот ублюдок понес наказание, – рычит Эштон.

– Лиза? – Делаю глубокий вдох. – А как же я? Я не заслуживаю? После всего, через что он заставил меня пройти, ты сейчас действительно думаешь лишь о мести за нее? – К концу предложения мой голос срывается на крик.

Эштон проводит руками по волосам:

– Хлоя…

– Ты никогда не сможешь полюбить кого-то так же, как любишь ее, – зажмурившись, шепчу я. – Мы