Шрифт:
Закладка:
– Нет, мама, у меня противоположный посыл. Люси, прошу тебя, не говори о постоянном круговороте любовниц твоего отца.
– Господи… – Со стоном откидываю голову назад. – Я будто снова в старшей школе.
Бабушка опять легонько хлопает меня по руке.
– Тебе реально не все равно, если я что-то скажу про папины интрижки? – спрашиваю я маму, хотя и так вовсе не собиралась об этом говорить.
– Это не имеет отношения к делу.
Скрещиваю руки на груди. Мама целенаправленно избегает моего взгляда. Она не хочет, чтобы я рассказывала про папиных любовниц, не хочет, чтобы бабушка называла Мэтта козлом. Мама, как всегда, в первую очередь стремится защитить мужчин в своей жизни. Не думаю, что она вообще осознает, что делает это. Это уже привычка.
– Кстати, о правде, – начинаю я, не устояв перед соблазном еще больше смутить маму. Бабушка с мамой застывают, будто ожидая, что я открою им нечто невероятно важное. – Мы можем обсудить Колина Данна?
Мама протяжно вздыхает и вытягивает из стопки салфеток одну с замятым краем.
– Не меняй темы.
– Нет, давайте-ка сменим тему, – говорит бабушка, стряхивая с кофты сахарную пудру.
– Я не буду обсуждать Колина, – говорит мама и ненадолго замолкает. – Потому что мне нечего сказать.
– Хотя бы расскажи, как это вообще произошло, – не сдаюсь я. – Бен сказал, что у вас была продолжительная интрижка.
– Не знаю, с чего Бен взял, что что-то обо мне знает.
– Но он прав? – Бабушка довольно улыбается.
Мама берет пончик и разрывает на две части. Маленький кусочек она кладет в рот, оставшееся опускает на салфетку.
– Нет. Это было один раз – той ночью.
– Очень жаль, – мечтательно говорит бабушка. – Он симпатичный для парнишки.
Мама закатывает глаза, но уголки ее губ чуть дергаются.
– Это был первый раз, в день свадьбы? – спрашиваю я.
– Да. – Когда она смотрит на меня, у нее между бровями снова появляются маленькие морщинки. – Он сказал, что у них с Савви открытые отношения.
– Так и было.
– Тогда почему ты так на меня смотришь?
– Никак я на тебя не смотрю! Это мое обычное лицо.
Она хмурится и отщипывает от пончика еще кусочек.
– Это было много лет назад, один раз, и вообще…
– Хорошо хоть было? – перебивает ее бабушка.
– Мама!
– Что? Молодые не были умелыми в постели, когда я была…
– Прошу тебя, не договаривай, – говорит мама, морщась, словно от боли.
– Да я так… С возрастом что-то улучшается.
Я хрюкаю от смеха. Мама скрещивает руки на груди и качает головой.
Наклоняюсь ближе к бабушке и шепчу:
– Савви ни на что не жаловалась.
Она смеется. У мамы розовеют щеки, и она запихивает остатки пончика себе в рот.
Глава 26
ЛЮСИ
Этим же днем я сажусь на кровати с ноутбуком на коленках и пишу Бену, чтобы узнать, когда будет наше следующее интервью. Важное интервью. На котором я должна все рассказать о Мэтте.
Решить, что такое «всё», мне еще предстоит.
Мне на самом деле не хочется делиться своей печальной историей с вселенной подкастов. Мне никогда никому не хотелось это рассказывать, кроме Савви. Она это понимала. Она не взяла меня за руку и ласково предложила пойти в полицию. Она не спросила: «Почему ты от него не уйдешь?» Она сказала: «Тогда-то мужчины и убивают женщин. Когда они пытаются уйти».
Я сказала: «Не думаю, что Мэтт это сделал бы».
«Хочешь рискнуть?» – спросила она.
Нет. Я не хотела.
И она это знала. Она сразу поняла, что я не хочу просто уходить.
Я хотела отомстить.
«Погнали, как Тельма и Луиза», – сказала она, и я рассмеялась.
Я не могу плакаться всем, что была женой абьюзера, раз когда-то смеялась, что убью мужа. Так не делается.
Ноутбук звоночком сообщает о новом сообщении от Бена.
Хочешь сегодня выпить?
А интервью?
Нет. Может, интервью завтра?
Вздыхаю и принимаюсь набирать ответ: «Может, уже закончим с этим поскорее?», но сразу стираю. Невинный человек так не сказал бы.
Снизу доносится громкий мамин смех, будто она смеется у меня в голове.
От необходимости что-либо печатать меня спасает Бен.
Встретимся через час в «Голубой шляпке»?
По тому, как я бросаю взгляд на шкаф, соображая, какое платье надеть, я понимаю – это плохая идея. К счастью, у меня есть час, так что успею сделать прическу и накраситься. Тут есть опасность, я должна отказаться. «Нет, Бен, увидимся на интервью. Напиши ближе к делу». Вот что надо ему написать. Но отправляю я только:
Хорошо, увидимся через час.
* * *
Через час я уже в «Голубой шляпке». Я выбрала фиолетовое платье, оправдываясь тем, что Бен уже меня в нем видел. Я была в нем, когда мы впервые встретились, в кафешке. Это простое хлопковое платье. Не для свиданий. Такое, которое надеваешь, когда для штанов уже слишком жарко.
Помещение «Голубой шляпки» большое и светлое, огромные окна у входа впускают в зал лучи вечернего солнца. Стены и пол деревянные, стены покрыты всякими техасскими штучками, чтобы мы не забыли, в каком штате находимся. Тут висит техасский флаг, баннер «Не шутите с Техасом» и доска объявлений с рекламой разных винных экскурсий в Хилл-Кантри. Яркий знак «Настоящий эль» мигает, когда я прохожу мимо.
Бен уже сидит за баром, на нем голубая рубашка с закатанными по локоть рукавами. Отмечаю, что это рубашка для свиданий. Слишком теплая для нынешней погоды. Стараюсь не придавать этому большого значения.
Он улыбается, заметив меня. Сажусь на стул рядом.
– Привет. Спасибо, что пришла.
Опускаю взгляд на его коктейль – он розового цвета.
– Это «Космо»?
– А что это ты так спрашиваешь? «Космо» вкусные. И это специальное предложение в счастливые часы.
– Я никак не спрашивала.
Барменша, симпатичная женщина с острым темным каре, подходит и смотрит на меня с ожиданием.
– Мне такой же, – указываю я на его бокал. Крепкий алкоголь я пью редко. Игнорирую внутренний голос, утверждающий, что мне и этому фиолетовому платью пора домой.
– Сейчас будет. – Барменша отходит, чтобы сделать коктейль.
Вдруг вместо нее за барной стойкой появляется Савви. Мне хочется отвернуться, но она такая настоящая… Приходится напоминать себе, что она – плод моего извращенного, поврежденного воображения.
Савви наклоняется ко мне. Даже в галлюцинации от нее немного пахнет дымом. Она курила только когда выпьет, но что тут скажешь, она много пила.
«Ты знаешь, что сделала бы я», – улыбаясь, говорит Савви.
Ерзаю на стуле.
«Дала бы ему трахнуть
