– Его нет в озере. Где мой сын? Ты ведь знаешь, я не могу причинить тебе вреда ни водой, ни огнем, ни листом, ни ветром... – нараспев начала перечислять Аланна, и ведьма задрожала от неподдельного страха.

– Нет, не надо, пожалуйста! Клянусь Господом милосердным, я сказала правду!

– Где мой сын? – терпеливо повторила Аланна.

– Я здесь, мама, – сказал Киаран, выступив на берег.

Аланна вздрогнула и обернулась.

– Отец с тобой? – быстро спросила она.

– Нет, ты ведь оставила его дома... – ответил Киаран, обнимая маму.

– Если бы он увидел, – вздохнула Аланна, – он бы не понял.

И они вместе обернулись к пузырю, где сидела ведьма.

– Что ты с ней сделала? – спросил Киаран.

– Я не могла причинить вред ничем из того, что мне подвластно по милости моей Королевы, – гневно сказала Аланна. – И я причинила ей вред ничем. Не ветром, а его отсутствием.

– Вот как, – сказал Киаран, глядя на свою жену и вспоминая то время, когда он лежал на дне озера, ослепший, оглохший, неподвижный...

– Значит, она не лгала, и ты спасся сам?

– С Божьей помощью, – ответил Киаран и рассказал, как все это было.

– Хорошо, – сказала Аланна. – Раз она неповинна в твоей смерти, я отдам ее Королеве, чтобы та знала, как помог смертной ее подарок. Ты ведь не будешь спорить со мной, сын?

– Нет, мама, не буду.

И в озере появились головы келпи: они, словно упряжные лошади (только упряжь была сплетена из обрывков рыбачьих сетей), потащили пузырь с ведьмой прочь, тайными водными путями, во владения Королевы.

Сын с матерью пошли прочь из пещеры; на входе все так же стояло Четверо-В-Одном.

– Мама, а что это такое? – спросил ее Киаран.

И Аланна рассказала ему, что знакомые пикси почти сразу донесли ей, что Королева сделала ведьму неуязвимой для ее чар. Аланна, покинув дом, сначала отправилась в город, продала там кубок, а на вырученные деньги наняла четырех лихих людей. Когда ведьма вышла из замка, Аланна привела ее в засаду. Они напали на нее, оглушили и связали, но затем решили, что могут получить с Аланны не только оговоренную плату, но и намного больше. Аланна разгневалась и превратила их в нечто безвредное для женщин.

– А еще я обязала их защищать путников от разбойников, – довольно улыбнулась Аланна.

– Мама, а ты не думала, что от такого защитника прочь разбегутся и разбойники, и те, кого они защищать должны?

Аланне нечего было на этот ответить, зато у нее было что сказать про женитьбу сына, и она говорила это, пока они не вернулись домой.

Именно с тех пор это озеро и называется Лох-Клайг-на-Круит, Озеро Голоса Арфы. А если кто не любит длинных названий, то называет его попросту Лох-Киаран, озеро Киарана.

Дмитрий ЧИСТЯКОВ

ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ – РАССТРЕЛ

Письмо, найденное утром в почтовом ящике, оказалось кратким.

«Уважаемая Альбина Германовна!

Федеральная служба исполнения наказаний вынуждена известить Вас о том, что в соответствии с Постановлением правительства от 201... года “О статусе документов, удостоверяющих личность” (параграф 13, пункт 2), вы подлежите установленному наказанию и будете расстреляны. Дата расстрела, согласно параграфа 15, пункта 5 данного постановления, будет назначена не позднее месяца от даты отправки извещения.

С уважением, старший инспектор Службы Архипов А. Ф.

Дата, подпись».

Альбина в очередной раз перечитала короткий текст, чувствуя, как сгущается холод в животе и кружится голова.

Паспорт она потеряла еще в январе. Потеряла до обидного глупо: достала из сумочки в кредитном отделе магазина – и напрочь забыла о нем, уходя домой с вожделенным ноутбуком... Когда, обнаружив отсутствие документа и получив качественный втык от мамы, девушка прибежала обратно – документ найти не смогли. Ни на стойке менеджера, ни возле шкафчиков временного хранения, ни в зале... нигде.

Мысли о том, что придется снова выстаивать длиннющую очередь в ЖЭКе, да потом еще одну, похлеще, в милицейском паспортном столе – была настолько неприятной, что Альбина с легким сердцем отложила всю эту канитель на потом. До лучших времен.

Дождалась. Дооткладывалась...

Известие о том, что за потерю паспорта теперь будут расстреливать, появилось в газетах первого апреля. И, понятное дело, было встречено гомерическим хохотом... Шутку посчитали очень удачной. Альбина прочитала о ней в Сети, посмеялась... и забыла. Тем более что автором этой блестящей идеи был давно известный своей экстравагантностью депутат из Питера.

Господи, ну что же теперь делать?

– Что с тобой? – всполошилась мама вечером, едва переступив порог и увидев лицо дочери.

Альбина молча протянула распечатанный конверт.

Мать пробежала глазами по строчкам, потом еще раз и еще... застыла, прижав руки к лицу... Проклятый лист медленно спланировал на пол.

– Ой. Ой. Ой, горе-то какое...

Потом вдруг быстро, воровато оглянулась – не видел ли кто? – подобрала, отряхнула письмо и сунула в конверт, осторожно, будто драгоценность. Ее лицо, обращенное к дочери, странно искажалось – на нем словно бы с огромной скоростью сменяли друг друга разные эмоции. Изумление, ужас, боль, растерянность – и наконец, злость.

Альбина шагнула к матери.

– Мам, ну подожди... Может, просто пошутил кто-то? Ну в конце концов, это же глупость какая-то...

– Это все ты! Ты сама!

– Мама, что с тобой?

– Ты сама во всем виновата! Кто тебя просил... сколько раз, сколько раз я тебе говорила! Эти твои компьютеры, эти твои кредиты... нельзя!

– Что нельзя, мама?

– Нельзя… нельзя быть такой безответственной, вот! Рассеянной!

– Мам, ну при чем здесь...

– Молчи! Что ты теперь делать будешь, а? Еще спорит… а я? Мне-то за что?

Мать обожгла Альбину взглядом, повернулась – и, больше не говоря ни слова, скрылась в своей комнате.

Вечером, когда девушка уже легла, мать пришла к ней и села на краешек постели. Альбина даже обрадовалась, решив, что сейчас они наконец спокойно поговорят об этой ненормальной, невозможной случайности и, конечно же, поймут, как во всем разобраться, но... Мать плакала, говорила что-то бессвязное, одновременно и жалея дочь, и вновь упрекая.

Альбина лежала, почти не слушая. Ей невыносимо было видеть это странное превращение ее мамы – умной, спокойной, сочувствующей – в непонятное и незнакомое существо. Словно бы кто-то подменил современную, уверенную в себе и