О Лебедеве говорили, что он «замкнулся», «ушел в себя» и окружает свою работу тайной. В самом деле, обычная сдержанность Лебедева и свойственный ему холодок в отношении к людям превращались почти в нелюдимость. В его мастерскую имели доступ лишь немногие испытанные друзья, но круг их всё время редел — да и от близких людей художник нередко утаивал многое из сделанного. Признанный глава школы, которого раньше всегда окружали ученики, теперь отошел от них; он избегал появляться в художественной среде и редко участвовал на выставках. Слабели и обрывались контакты с живой современностью, прежде служившие Лебедеву неисчерпаемым источником творческих вдохновений. Лебедева тяготило чувство духовного одиночества. Один за другим сходили с исторической сцены его сверстники и соратники. В период ленинградской блокады погибли Н. Ф. Лапшин и Н. А. Тырса, вслед за ними умер В. Е. Татлин, и трагически оборвалась деятельность Н. Н. Пунина. В 1963 году умер С. Я. Маршак. Незадолго до своей кончины Лебедев испытал еще один тяжелый удар судьбы: в 1966 году умерла Сарра Дмитриевна Лебедева, которая была первой большой любовью художника и его преданным другом в течение всей жизни.

128. «Три медведя» Л. Толстого. Обложка. 1947

Молодое поколение, пришедшее в искусство на рубеже 1940–1950-х годов, знало Лебедева лишь понаслышке или по детским впечатлениям от его рисунков к стихам Маршака. Впрочем, в послевоенный период не одна лишь молодежь, но почти вся художественная общественность воспринимала Лебедева только как художника детской книги. В сознании современников как будто стерлась память о Лебедеве-живописце и мастере станкового рисунка — и сам художник содействовал этому, публикуя одну за другой свои новые иллюстрационные серии и не соглашаясь давать на выставки ничего, кроме книжных работ.

А между тем именно книжная графика обесценилась в глазах Лебедева больше, чем какая-либо из сфер его деятельности. Иллюстрирование детских книг, которое было когда-то любимым делом, представлявшим обширное поле для творческих экспериментов, превратилось теперь в официальную профессию. В прежнюю пору книжная графика Лебедева развивалась в общем русле с другими сферами его творчества; теперь она оторвалась от них и образовала независимую сферу. Художественные задачи, которые Лебедев ставил в портретной живописи и в станковых рисунках 1940–1950-х годов, почти не сказались на его книжных работах.

129. «Три медведя» Л. Толстого. Иллюстрация. 1947

Иллюстрационные циклы, созданные Лебедевым сразу после войны, опираются на ту же систему художественных представлений, которая определилась в описанных выше рисунках к «Двенадцати месяцам». Оформляя книжки Маршака «Откуда стол пришел» (1946), «Разноцветная книга» (1947) и «Круглый год» (1949), а также сказку Л. Н. Толстого «Три медведя» (1948) и заново перерабатывая иллюстрации к «Мистеру Твистеру» (1948), Лебедев исходил из стремления дать детям ясные, несложные по изобразительному строю, достаточно детализированные и подчеркнуто-предметные иллюстрационные рисунки; первоочередное внимание художника было обращено на познавательные качества иллюстраций. Он сделал реалистические акварели, преимущественно пейзажные, близкие духу, но чаще — букве оформляемого текста. В этом смысле наиболее последовательны картинки к «Трем медведям». Художник почти исключил из сказки всю фантастику, придав изображениям бытовые тона. Таинственный медвежий домик превращен в вполне реальную лесную сторожку с соответствующим интерьером и предметным реквизитом. Сказочные медведи, носящие человеческие имена, нимало не «очеловечены» художником. Он изобразил настоящих лесных зверей, искусно подчеркнув характерные особенности их облика, повадок и анатомического строения.

130. С. Маршак. «Разноцветная книга». Обложка. 1947

131. С. Маршак. «Разноцветная книга». Форзац и титульный лист. 1974

Критика единодушно признала, что лучшей из названных работ является «Разноцветная книга». «По замыслу она очень своеобразна: каждый лист разрешен в каком-нибудь одном цветовом ключе; тут есть „Зеленая страница“ — изображение весеннего луга с полевыми цветами, бабочками и стрекозами, „Черная страница“ — спящая ночная Москва, „Желтая страница“ — песчаная пустыня и, наконец, „Красная страница“ — веселый детский праздник, кумачовые платья, красные воздушные шары, флаги, звезды. В каждой такой картинке доминирующий цвет дан во всем богатстве его градаций, — писала Н. А. Дмитриева. — В упрек художнику можно поставить только некоторую разностильность изображения: „Зеленая страница“, например, напоминает страницу из атласа по природоведению, „Белая страница“ решена как реалистический зимний пейзаж, а в „Красной странице“ появляется излишняя инфантильность и лубочность»[80].

132. В. Маяковский. «Что ни страница, — то слон, то львица». Обложка. 1954

В работе над некоторыми из этих акварелей Лебедев сделал нерешительную и не доведенную до конца попытку использовать опыт своих прежних импрессионистических иллюстраций, сделанных двенадцать лет назад для книги «Сказки, песни, загадки», вышедшей в издательстве Academia. Сине-зеленая «Морская страница» с тающими очертаниями кораблей на высоком горизонте и светящейся стаей серебристых рыбок у морского дна или разворот «Желтой страницы» с тонко разработанной градацией оттенков желтого фона, на котором размещены в свободном ритме желто-коричневые силуэты верблюжьего каравана, не чужды импрессионистическому ви́дению, а по изощренности и силе живописного чувства напоминают цветные иллюстрации названного сборника. Однако тенденции импрессионизма проявляются здесь лишь эпизодически, сочетаясь то с объемно-пластической трактовкой формы, то с линейно-графическим контурным рисунком. Критика не без основания указывала, что «Разноцветная книга» «совместила в себе поразительно разноречивые и разнокачественные рисунки»[81]. Трудно понять, как это могло случиться с художником, обладавшим огромным опытом и безошибочным вкусом; можно лишь заключить отсюда, что художник утратил целенаправленность в своих творческих поисках.

133. В. Маяковский. «Что ни страница, — то слон, то львица». Разворот. 1954

Большей стройностью и внутренней цельностью отмечена другая группа книжных работ Лебедева, выполненная в конце 1940-х и в первой половине 1950-х годов. Сюда входят главным образом книги о животных: новые варианты акварелей к «Усатому-полосатому» и «Сказке о глупом мышонке» (1948), рисунки к «Деткам в клетке» (1953), акварели к книжке «Курочка ряба и десять утят» (1953) с текстами Маршака и цикл акварельных иллюстраций к стихотворению Маяковского «Что ни страница, — то слон, то львица» (1954). Следует снова настойчиво подчеркнуть, что почти вся поздняя книжная графика Лебедева посвящена темам природы. В этом проявилась одна из существенных особенностей последнего периода его деятельности.

Пейзажные мотивы прежде лишь изредка встречались в живописи и станковых рисунках художника, чье творческое сознание и своеобразное лирическое чувство были сформированы индустриальным городом; только в детских книгах 1940–1950-х годов изображению пейзажа отдано главное место.

Но живую природу — зверей, птиц и домашних животных, особенно лошадей — Лебедев знал лучше и любил больше, чем сельский пейзаж, в сущности мало говоривший его сердцу. В памяти художника хранился