Шрифт:
Закладка:
Идеологический аппарат использовал дело как прекрасную возможность усилить пропаганду советского патриотизма. В закрытом письме ЦК ВКП (б) от 16 июля 1946 г. указывалось, что в среде советской интеллигенции еще сохранилось преклонение перед западной культурой и наукой, и это необходимо искоренять. В чем же причины такого положения дел? «Корни подобного рода антипатриотических настроений и поступков заключаются в том, что некоторая часть нашей интеллигенции еще находится в плену пережитков проклятого прошлого царской России»[508]. Именно в царское время культивировалось преклонение перед всем иностранным. «Неверие в силы русской науки приводило к тому, что научным открытиям русских ученых не придавалось значения, в силу чего крупнейшие открытия русских ученых передавались иностранцам или жульнически присваивались последними»[509]. Такие установки привели к активной борьбе с «проклятым» наследием царского режима в науке. Разрывались и связи советской науки с мировой. Постановлением от 16 июля 1947 г. были прекращены издания советской академической периодики на иностранных языках[510].
Был выработан специальный план мероприятий по пропаганде советского патриотизма. В нем утверждалось, что низкопоклонство перед капиталистическим Западом — одна из главных угроз Советскому государству. Необходимо культивировать в обществе гордость за свое отечество: «Во всей политической работе необходимо настойчиво подчеркивать, что сейчас нет другого народа, который имел бы такие великие заслуги перед человечеством, какие имеет советский народ»[511]. Акцентировалось внимание на то, что любовь к социалистической Родине не может совмещаться с «преклонением перед эксплуататорской буржуазной культурой», «идейное убожество» которой надо вскрыть. Настоятельно требовалось пропагандировать русских ученых, деятелей культуры, критиковать зарубежную науку. Значительное внимание было уделено исторической тематике: «Нужно подчеркивать, что русский народ на заре современной европейской цивилизации защитил ее в самоотверженной борьбе против шедших из Азии татаро-монгольских орд, а позднее оказал решающую помощь народам Европы в отражении турецких завоевателей. В начале XIX века, разгромив полчища Наполеона, русский народ освободил народы Европы от тирании французского диктатора. Следует разъяснить, что наш народ сделал неоценимый вклад в мировую культуру»[512]. Любопытно отметить, что упрек в преклонении перед иностранцами бросили Петру I, который «допускал национальное унижение русских людей перед иностранцами»[513]. Пик «преклонения» пришелся на начало XX в.
Для реализации поставленных задач была разработана широкая программа, включающая публикации пропагандистских статей в ведущих газетах, журналах, производство кинолент, пьес, лекционную работу и многое другое. Специальной формой борьбы с «преклонением» стали суды чести.
Историки не остались в стороне от шумной кампании и должны были внести свой весомый вклад в дело борьбы с буржуазными империалистами. Сделать это было возможно в форме очередной кампании борьбы с буржуазной историографией, преимущественно, пока еще, западноевропейской.
По касательной кампания затронула многих. В том или ином виде обвинения коснулись сразу нескольких изданий, имевших гриф Института истории. В печати критике подвергся сборник «Петр Великий». Главный организатор и редактор сборника «Петр Великий» А. И. Андреев — фигура в условиях идеологических кампаний очень уязвимая. Ученик А. С. Лаппо-Данилевского, в 1929 г. он был арестован по т. н. «Академическому делу» и сослан. Только в 1935 г. вернулся к активной научной деятельности. В 1940 г. Андреев с успехом защищает докторскую диссертацию «Очерки по источниковедению Сибири XVII–XVIII вв.». В 1942 г. его приглашают на работу в Институт истории АН СССР, а с 1943 г. он становится заведующим кафедрой вспомогательных исторических дисциплин Московского государственного Историко-архивного института. В 1946 г. был выдвинут в члены-корреспонденты АН СССР, но не прошел. Историк отдал много сил изучению эпохи Петра I. В частности, совместно с Б. Б. Кафенгаузом он стал редактором возобновленного издания «Писем и бумаг Петра Великого». Летом 1947 г. научной общественностью широко отмечался 60-летний юбилей А. И. Андреева. Несмотря на это, над головой ученого быстро сгущались тучи.
Авторами сборника были крупнейшие специалисты. Книга открывалась статьей Н. А. Баклановой «Великое посольство за границей в 1697–1698 гг.: (Его жизнь и быт по приходно-расходным книгам посольства)». Сходной по тематике была статья А. И. Андреева «Петр Великий в Англии в 1698 г.». Затем шли две статьи (Т. К. Крылов «Полтавская победа и русская дипломатия» и П. П. Епифанов «Воинский устав Петра Великого»), которые образовывали своеобразный военный блок. Еще две работы освещали экономические вопросы (Е. И. Заозерская «Торги и промыслы гостиной сотни Среднего Поволжья на рубеже XVII–XVIII вв.» и В. Г. Гейман «Мануфактурная промышленность Петербурга петровского времени»). Две статьи были посвящены историографическим проблемам (Б. Б. Кафенгауз «Эпоха Петра Великого в освещении советской исторической науки», С. А. Фейгина «Иностранная литература о Петре Великом за последнюю четверть века»). Несколько особняком стояла работа А. И. Андреева «Основание Академии наук в Петербурге» и его же некролог «Памяти Ивана Афанасьевича Бычкова».
Статьи, посвященные в значительной степени частным проблемам, носили ярко выраженный конкретный характер, избегали широких обобщений. Тем не менее, именно этому сборнику суждено было попасть в центр разворачивающейся кампании. Именно нарочитая конкретность и бесстрастность и стали одной из причин критики.
В сентябре 1947 г., сразу после публикации книги, в журнале «Военная мысль» появилась резко критическая рецензия полковника А. А. Строкова[514]. Вначале он признал, что в книге удалось избежать многих ошибок предыдущих исследователей. В частности, в сборнике вопросы гражданского и военного строительства рассматривались взаимозависимо. «Однако положительные качества отдельных статей сборника не могут служить оправданием многих его недостатков»[515], — писал рецензент. Посетовав на бессистемность подбора материалов (заметим, что система все-таки была), он перешел к самому важному, с его точки зрения, недостатку: «Крупнейшим же недостатком содержания сборника, — подчеркивал А. А. Строков, — является то, что в некоторых статьях делается открытая попытка воскресить давно осужденную “теорию”, сводившую всю созидательную деятельность Петра I к перенесению на русскую почву иностранных образцов»[516]. По А. А. Строкову, примером этого могла служить в первую очередь статья редактора сборника А. И. Андреева. Рецензента возмутили попытки историка проследить по отрывочным фактам то, какое культурное влияние оказала поездка Петра в Англию. По его мнению, никаких фактов, свидетельствовавших о таком влиянии не было, и быть не могло. «Для нас ясно лишь одно, что статья редактора сборника пропагандирует низкопоклонство и раболепие русских деятелей перед иностранщиной и что читателю
