«Да, конечно, враги существуют», – и Рюн, закипая от злости, громко закричал:

– И они находятся прямо здесь!

Лицо Хварита исказилось от испуга. Он привык к безрассудству и грубости своего друга, но сейчас ему показалось, что Рюн перешёл все границы: он указывал на Башню Сердца.

«Не смей говорить о Башне Сердца в таком тоне».

Рюн опустил руку, но ничего не ответил Хвариту ни вслух, ни посредством нирыма. Хвариту вдруг стало не по себе. Он попытался сменить тему и поговорить о чем-то отвлечённом, но не смог добиться от Рюна никакой реакции. В конце концов Хварит всё же решился спросить о том, что по поведению Рюна и так стало уже понятно:

«Ты не собираешься извлекать своё сердце?»

Рюн по-прежнему никак не реагировал, но все чешуйки на его теле пришли в движение и начали издавать зловещий звук. Выражение лица Хварита стало печальным:

«Ты действительно этого хочешь?»

«А что, если и так? Что они тогда будут делать?»

«Это невозможно», – Хварит пришёл в отчаяние.

«Пожалуйста, ответь мне. Ты же послушник, ты должен знать об этом. Допустим, наг заявляет, что хочет прожить со своим сердцем до самой смерти, что в таком случае делают хранители? Насильно вспарывают грудь?»

«Нет, ничего такого они не делают. Но я слышал о некоторых случаях, о которых тебе было бы полезно узнать. Несколько нагов по достижении 22 лет по определённым причинам не успели извлечь свои сердца».

«Что с ними произошло?»

«Женщин, конечно же, взяли под защиту их кланы, там они дождались следующего года и благополучно завершили ритуал».

«А мужчины?»

«Они самоотверженно скрывались до наступления следующего года. Однако никто из них не выжил. Все они были убиты».

«Убиты? Кем?»

«Не делай вид, будто не знаешь, Рюн. Ты же сам сказал, что неверующие не могут прийти к нам с юга». – После чего тихо добавил:

«Все они были убиты другими нагами».

Чешуйки на теле Рюна снова пришли в движение, выразив таким образом его несогласие.

Хварит сел на стул. На столе была коробка с едой для него и Рюна, которую он принёс с собой, однако атмосфера явно не располагала к трапезе. Хварит уставился на содержимое коробки:

«Рюн, через десять дней семья Фей больше не сможет защитить тебя. Ты станешь свободным нагом. Но между свободным нагом и свободной жертвой есть огромная разница. Если ты извлечёшь своё сердце, женщины будут воспринимать тебя как мужчину, но если же ты этого не сделаешь, никто не сможет отличить тебя от огненного клона токкэби. Тебя будут преследовать и, в конце концов, просто убьют».

Хварит повернулся и посмотрел на Рюна. В это время его рука замерла над коробкой. Вдруг она, как удар молнии, метнулась внутрь коробки, и когда Хварит вытащил оттуда руку, в ней дергалась огромная мышь. Она отчаянно пищала, но Хварит по-прежнему продолжал смотреть на друга:

«Тебя могут съесть».

Рюн Фей весь напрягся, глядя, как Хварит подносит мышь ко рту. Одновременно с хрустом костей прекратилось пищание.

* * *

К северо-западу от горного хребта Кичжу́н находится гора Байсо́. В этих землях обычно стоит низкая температура и дуют сильные ветра. Даже преисполненное гордостью солнце теряет здесь свою жизненную силу и превращается в безжизненный огненный шар, дрейфующий по небу. Тёмно-зелёные леса, покрывающие горы, лишь дополняют картину: они настолько густые, что в них становится душно.

По зелёному океану леса путешественник шёл по тропинкам вдоль горы Байсо. Его посох и плотная одежда ничем не отличались от одеяния любого другого путешественника, вот только голова его была гладко выбрита. Мужчина явно был монахом, но в этом районе хребта Кичжун его появление было весьма неожиданным: в округе не было ни одного храма, не говоря уже о деревнях. Тем не менее было не похоже, что монах заблудился. Он целенаправленно спускался по долине Байсо, где недалеко от реки были видны очертания каких-то поселений. Это были хижины, построенные охотниками и старателями в небольшой впадине, защищённой от сильных ветров. Именно туда и направлялся монах-путешественник.

Внезапно вокруг стало очень темно. Монах подумал, что, возможно, солнце заволокло облаками, как вдруг ему в спину ударил сильный порыв ветра. Он повалился на землю, но, к счастью для себя, застрял в густых зарослях и не скатился на дно долины. Дрожа от страха, монах посмотрел на небо и замер, раскрыв рот от удивления. Из-за горы, с которой он недавно спустился, появился гигантский ханыльчхи. Его грудные плавники были настолько огромными, что их невозможно было окинуть одним взглядом. Рот выглядел так, будто им можно было заглотить целую гору, а несколько тысяч глаз переливались множеством цветов. Монах отвёл взгляд, избегая прямой встречи с этими глазами, и не удержался от удивлённого возгласа. То, о чём все говорили, и в самом деле существует. Однако вместо роскоши и богатства, о которых так восторженно говорили люди, на спине у ханыльчхи монах увидел лишь разрушенные башни, стены, колонны и крыши, пылавшие в солнечном свете. Никаких строений, украшенных золотом и драгоценными камнями, не было.

Рождению подобных мифов, скорее всего, послужила банальная неправильная интерпретация отражения солнечного света, обусловленная человеческой жадностью. На спине ханыльчхи покоились всего-навсего древние руины, покрытые толстым слоем пыли. Вместо драгоценных камней и жёлтого металла на солнце переливались толстые слои времени. Засмотревшись на огромное существо, плывущее в небе, монах не сразу услышал шум внизу долины. Он сел на землю, нехотя отвёл взгляд от неба и посмотрел в сторону источника шума, после чего уже не смог скрыть своего удивления и беспокойства по поводу происходящего.

На дне долины стояли три запряжённые лошади. Казалось, что они были запряжены в повозку, но что-то было не так. Во-первых, на центральной лошади сидел всадник. Во-вторых, хотя лошади и были в упряжке, позади них не было никакой повозки. Вместо неё там стояли люди, крепко привязанные к упряжке длинными канатами. К их спинам было прикреплено то, о чём монах, конечно, знал, но сам никогда не видел. Это были огромные прямоугольные бумажные змеи, в несколько сотен раз превосходящие размеры своих обычных собратьев. Наконец монах догадался, зачем была нужна такая сложная конструкция из лошадей и людей.

В этот момент, должно быть, прозвучал сигнал, потому что лошади внезапно сдвинулись с места и побежали в одном направлении с сильными ветрами долины. Канаты натянулись, и пять воздушных змеев резко взлетели в небо. Монах понял, что лошади были нужны именно для этого, но он не был уверен, что змеи