Шрифт:
Закладка:
– Почему у меня не получается? Я больше не наг?
Рюн хотел было пошевелить руками, но понял, что они привязаны к алтарю. Пока он тщетно пытался высвободиться, тени вмиг окружили его, а одна из них резким движением разорвала его рубашку. Услышав звук рвущейся ткани, Рюн испуганно посмотрел на свою грудь. Под жёсткими чешуйками он чувствовал, как пульсирует его сердце. Оно билось с такой силой, что Рюну казалось, будто он мог видеть его. Он посмотрел на нагов вокруг себя и задрожал, увидев холодную тьму там, где раньше были их сердца. Все они уже избавились от них и сейчас собирались сделать то же самое с сердцем Рюна.
– Подождите! Я не наг! Это ошибка! Если вы заберёте моё сердце, я по-настоящему умру! – кричал Рюн, срывая голос.
Несмотря на плохой слух, хранители всё же смогли услышать его, но не подумали и сдвинуться с места. Все, кроме одного нага, который стоял справа от алтаря. Он высоко поднял кинжал над грудью Рюна. В темноте тот ярко сверкал, отражая всевозможные цвета и температуры. Когда Рюн снова попытался закричать, кинжал беспощадно вонзился ему в грудь.
Рюн не смог издать ни единого звука.
Цвет, который он увидел, не был похож на тот, который неверующие называют красным. Горячая кровь, хлынувшая из его груди, представлялась Рюну ярким разноцветным фонтаном. Температура горячего тела начала смешиваться с холодным воздухом, поэтому над его раскрытой грудью раскинулся целый карнавал цветов. На мгновение Рюн, заворожённый красотой этой сцены, даже забыл о боли.
Внезапно хранитель протянул свою руку, и Рюн увидел, как она погружается в его грудь. В этот момент он почувствовал, что его дыхание остановилось. Вслед за грубым движением руки из грудной клетки хлынуло нечто, напоминающее яркую огненную реку. Это была кровь.
В руке у хранителя лежал пылающий драгоценный камень. Он был окружён потоками тепла, которые пульсировали и распространялись по комнате, словно северное сияние. Сердце Рюна. Оно билось с таким отчаяньем, что, казалось, прожигало даже тьму, окружавшую его. Благодаря исходившему из своей груди свету Рюн смог разглядеть лицо своего убийцы: им оказался он сам.
«Сон, в котором нельзя использовать нирым», – задумчиво протянул Хварит. «Рюн, во-первых, Ритуал Извлечения проходит совсем не так. А во-вторых, в своём сне ты описал скорее сердце теплокровных неверующих, наше ведь выглядит не совсем так. У тебя слишком сильно разыгралось воображение. Хотя я и признаю, что что-то мистическое в этом определённо есть», – немного подумав, добавил он.
Хварит Макероу снова улыбнулся, чтобы разрядить обстановку, но Рюну было совсем не весело.
«Ладно, извини. Это был ужасный сон. Похоже, Церемония Извлечения беспокоит тебя больше, чем я думал. Но это просто иллюзия, вызванная твоим страхом. Только токкэби верят в то, что сны могут предсказывать будущее», – пытаясь сгладить углы, мягко проговорил Хварит.
«Люди тоже в это верят», – отрешённо проговорил Рюн.
«Разве? Ну, может, и так. Они с токкэби соответствуют друг другу по уровню глупости», – вновь улыбнулся Хварит.
«Я тоже хочу в это верить».
Хварит оборвал поток мыслей и пристально посмотрел на своего друга. Ничего подходящего не приходило в голову, поэтому он переключил всё своё внимание на обеденный стол. На столе лежали мыши. У них не было видимых повреждений, но они не убегали, а только слегка дрожали. Такого потрясающего результата могла добиться только Са́мо Фэй – одна из старших сестёр Рюна.
Имя Само Фэй обычно вызывало у жителей Хатенграджа крайне неоднозначную реакцию. Положительно к ней относятся в основном мужчины, ведь Само всегда любезна с ними и при этом никогда не пытается заманить их к себе в постель. Старшая сестра Хварита, Сомеро́ Макероу, мягкая по характеру, но считающая честность своей главной добродетелью, однажды высказалась о поведении Само, которое, как ей кажется, полностью противоречит традиционным отношениям женщин и мужчин, сказав: «Да она только притворяется! Какая может быть польза от мужчин, если вы не спите с ними?» Большинство женщин не любят Само, потому что из-за неё все мужчины стремятся попасть в клан Фэй, где они могут проводить время, не беспокоясь о том, что их затащат в спальню.
Подняв ещё тёплую мышь, Хварит задумался о том, можно ли объяснить странное поведение Само тем, что это является своеобразной гарантией её комфортного проживания в клане.
«Сколько мужчин сейчас живёт в этом доме?» – решил проверить свои догадки Хварит.
«Восемь».
Хварит кивнул в знак подтверждения своих мыслей. Сейчас в клане Фей всего две женщины детородного возраста. При таком количестве мужчин им не составит труда удачно забеременеть, а значит, вскоре родится новое поколение, и дела в клане пойдут ещё лучше, чем сейчас. И хотя Само Фэй отказалась от радостей материнства, таким образом она смогла обрести душевное спокойствие и даже получить одобрение семьи.
«Целых восемь нагов… Твоя Церемония Извлечения будет поистине роскошной, Рюн. Не так много мужчин могут позволить себе дойти до Башни Сердца с таким количеством сопровождающих. Само Фэй действительно потрясающая».
«Я тоже так думаю. Очень жаль, что через девять дней я больше никогда не увижу её».
Хварит удивлённо посмотрел на Рюна. Он понял, что его друг обеспокоен не только самой церемонией. Как только он собрался спросить, что именно Рюн имел в виду, тот тут же поднялся со своего места и произнёс:
«У меня нет аппетита. Ты поешь перед тем, как уйти?»
«Думаю, что да».
«В таком случае давай попрощаемся сейчас». – Рюн покинул столовую прежде, чем Хварит успел что-либо ответить. Он хотел последовать за своим другом, но спустя некоторое время передумал. Зная характер Рюна, он понимал, что удержать его сейчас будет очень трудно.
Закончив с едой, Хварит стал искать своих сопровождающих и, узнав, что двое из них решили остаться в клане Фэй, не удержался от нервного смеха: Дюсэ́на, глава клана Макероу и по совместительству его мать, определённо будет в ярости. Сам Хварит не был против того, чтобы у него стало меньше сопровождающих, он больше беспокоился о том, как на эту новость отреагирует мать. В клане Макероу было пять женщин детородного возраста и
