Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Инспекция. Число Ревекки - Оксана Кириллова

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 106
Перейти на страницу:
он, – но приказ последовал от самого рейхсфюрера. Нужно было в кратчайшие сроки подготовить лагерь к прибытию женщин. Ну, мы отправили пару сотрудников в Равенсбрюк[5] для получения опыта, так сказать, но, понятное дело, съездили они тогда без толку. Вернулись – не знали, за что хвататься. Выделили экстренно десять бараков, отделили их забором от основной зоны, но как управлять этим сектором? Вроде и заключенные, но ведь женщины… Сейчас это кажется смешным, а тогда все в диковинку. В штабе рейхсфюрера смекнули, что к чему, и откомандировали нам Лангефельд[6] вместе с двумя десятками надзирательниц. Уже через месяц у нас содержалось почти семь тысяч женщин. Только представь, каких-то четыре недели, а мы переплюнули Равенсбрюк! У них тогда, если не ошибаюсь, было меньше шести тысяч. Мы едва успевали расширять для них зону: новые деревянные бараки приходилось втискивать между старыми кирпичными. А главное, нам продолжали их везти, мол, вот вам рабочие руки, холера их дери. Сам посуди, какие из баб работники на очистке прудов или строительстве дорог? Злые, истощенные, апатичные, перепуганные – что ни день, так с десяток из них обязательно себе руки-ноги резанут или отобьют инструментом. Ладно бы только себя увечили, но ведь еще и инструмент, – Хёсс с сожалением покачал головой. – Но думаешь, только с номерными бабами проблема? – Он снова посмотрел на меня долгим выразительным взглядом.

Я молчал, ожидая пояснения.

– Узницу за любое неповиновение можно выпороть и отправить в штрафную команду, а с надзирательницами такой фокус не пройдет. А жаль! Эти существа совершенно не способны следовать инструкциям и поддерживать порядок. И дня нет, чтобы во время переклички не выявилось расхождение списков с фактическим наличием. Тогда эти курицы в форме начинают кудахтать и лупить куриц в робах. Бардак полнейший, сумятица. В мужском у нас всегда все было четко: сразу же после прибытия эшелона информация о количестве отправленных в газ и отобранных для работ поступает в политический отдел. А тот отправляет телексом точный статистический отчет в оба управления[7]. Берлин всё узнаёт в этот же день. Но едва за дело взялись бабы, как списки стали приходить в политический с опозданием, да еще и с кучей исправлений и ошибок: цифры постоянно меняются, уточняются, поначалу бывало, что и на следующий день не доходили. В конце концов мне это надоело, как-никак именно я нес ответственность за это безобразие, и я распорядился об их полном подчинении администрации мужского лагеря. И что ты думаешь, фон Тилл?

Откровенно говоря, я пока не решил, что мне обо всем этом думать.

– Как поступают бабы, когда, по их мнению, их обижает мужик? – продолжил вопрошать комендант. – Они жалуются другому мужику, облеченному еще большей властью! Лангефельд отправила жалобу прямо в штаб рейхсфюрера на то, что от нее, видите ли, требуют подчинения равному по рангу. Звания этой курице, видимо, ни о чем не говорили!

Хёсс досадливо поморщился. Видно было, сколь болезненна была для него тема посягательства на его полномочия в его же собственной вотчине.

– Поначалу рейхсфюрер почему-то принял сторону Лангефельд, хотя и дураку понятно, что руководить лагерем она не способна. Непригодна, как и весь ее выводок из Равенсбрюка, который она притащила с собой. Бабам попросту не понять, что такое лагерь, в котором уничтожают, и как им дóлжно управлять, чтобы вся система не рухнула к чертям. Им не доводилось собственноручно уничтожать…

– А тебе? Я имею в виду – лично.

Мне надоели его рассказы о женском секторе, в то время как меня интересовал лишь главный лагерь, и я поспешил перевести тему.

Хёсс не торопился с ответом. Он смотрел в чашку, которую держал в руках, – я заметил, что она была уже пуста. Комендант неспешно взял с подноса бутылку и налил коньяка больше половины, затем плеснул из кофейника уже остывший кофе. Я последовал его примеру. Он молча наблюдал. Когда я снова откинулся в кресле, он проговорил:

– Начало войны застало меня в Заксенхаузене. Буквально через несколько дней пришел тот приказ о немедленных казнях. Тогда не то что сейчас, тогда это было… – он умолк, подыскивая подходящие слова, – откровенно говоря, многих тогда это покоробило… Не успели мы толком обсудить распоряжение, как появился грузовик из гестапо – привезли какого-то парня в наручниках. Я присутствовал в тот момент, когда комендант вскрыл конверт. «Подлежит расстрелу. Сообщить расстреливаемому и в течение часа исполнить». Вот и все. Как заместитель коменданта, я был обязан провести… исполнить приказ.

– Ты лично стрелял?

Хёсс покачал головой.

– Выбрал трех штабистов, спокойных, исполнительных, которые не зададут лишних вопросов. В песчаном карьере мы вкопали столб и привели к нему того парня. К моему удивлению, он воспринял все довольно спокойно. Закрыл глаза. Я приказал стрелять. Штабисты не подвели. Врач подтвердил: наповал.

Говорил он отрывисто, словно отрезал каждую фразу от общего куска воспоминаний. Несмотря на то что он не впадал в щедрую описательность, мне казалось, что Хёсс помнил ту первую казнь до мельчайших подробностей.

– Потом грузовики стали приходить все чаще и чаще. Мы успели пообвыкнуть. А затем случился конфликт. Привезли знакомого унтера, которого за несколько месяцев до этого перевели из Заксенхаузена. Отличный малый, я знал его лично. Этот бедолага случайно упустил арестованного коммуниста, который был под его ответственностью. Как мы могли расстрелять своего же парня?

Хёсс снова впился взглядом в свою кофейную чашку. Я понимал, что он не ждал ответа на этот вопрос.

– В комендатуре начали роптать, и недовольство достигло ушей Эйке. Он лично застрелил того парня. А после всем последовал строгий выговор. Папаша совершенно взбеленился, собрал командиров всех подразделений и орал нам об уничтожении внутреннего врага, опасного не меньше, чем враг на фронте, если не больше. Обвинял всех в сопливости. По сути, папаша был прав, но мы никак не могли себе уяснить, что уже вступили в действие законы войны. Фронт был далеко, и война не ощущалась. Но она-то шла. Сейчас я благодарен ему за тот выговор.

Я легко представил себе папашу, стоящего перед группой командиров, брызжущего слюной и яростью в их бледные лица и трамбующего свои идеи в их застывшие души.

– Это похоже на Эйке.

– И ведь что интересно, – продолжил Хёсс, посмотрев в окно, – тогда одного казнили – всю душу вытрясало, а сейчас прессуем в камеры тысячами…

Он продолжал смотреть в окно. Я не мешал ему размышлять, наслаждаясь прекрасным кофе с отличным коньяком. Через некоторое время он снова повернулся.

– Кстати, это исключительно наше достижение, чтоб ты знал.

Я вопросительно посмотрел на него.

– «Циклон Б». Полностью наше изобретение, – пояснил он и закивал, – да-да.

– Я видел ваш блок с исследовательскими лабораториями, но пока еще не побывал внутри.

– О нет, к медицинским лабораториям это не имеет никакого отношения! Ты слышал о «Циклоне А»? Дешевая химикалия, используют в сельском хозяйстве для борьбы с паразитами и вредителями. Мы окуривали им помещения от разной насекомой дряни. Наш газ – это его разновидность, мы ее вывели в результате собственных экспериментов! Если бы не «Циклон Б», не знаю, как бы мы сейчас справлялись с решением нашего вопроса, – Хёсс пожал плечами, – вал транспортов сумасшедший. Помню, еще в сентябре сорок первого всех комендантов собрали в Заксенхаузене для демонстрации их расстрельного станка. Должно быть, знаешь, как они замаскировали обыкновенный ростомер, – я кивнул, – но я сразу смекнул, что это хорошо лишь для показа делегациям из Берлина, но для серьезных объемов не подойдет. А нам тогда гестапо как раз отправляло на уничтожение русских комиссаров, политруков и прочий красный сброд, которых мы расстреливали в гравийном карьере. Наш гауптштурмфюрер Фрич решил проявить инициативу и бросил им в камеру «Циклон». Я потом проверил и убедился, что в целом это безопасно, нужно только надеть противогаз. Я велел к русским добавить больных из госпиталя. Их на носилках занесли и там сложили, потом туда же затолкали и военнопленных. Ну а кого еще?

Хёсс развел руками, будто это я задал ему вопрос с претензией, я же по-прежнему молчал.

– Мне их той осенью только за один октябрь почти

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 106
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Оксана Кириллова»: