не хотела запятнать свой акт исцеления актом насилия, хотя она не колебалась бы защищать себя, если бы до этого дошло.

— Нет, — сказал он, махнув ножом в воздухе. — Я знаю, что ты такая. Гравер крови.

— Гравер крови? — Она нахмурилась от этого слова. — Их не бывает. — Нхика предоставила ему последний шанс. Умный человек бы знал, что Граверов крови больше не существует, что они вымерли вместе с островом. Но невежество человека было настолько широко, что в какой-то момент он, чудом, оказался прав.

— Я видел, что ты сделала с ней, — настаивал он, махая ножом.

Нет смысла продолжать маскарад. Она взглянула на нож раздраженно, но его поза и захват были нерешительными. Видимо, он никогда не держал оружие в руках.

— Меня называли многими именами, — сказала она, приближаясь. Он отшатнулся назад. — Ведьма. Пожиратель печени. Некромант.

Его рука с ножом дрожала, и он держал небольшую рукоять обеими руками, словно один ее взгляд может выбить из его рук нож.

Она взглянула на него с яростью. — Но это, возможно, самое точное из них. Гравер крови. — Теперь она наслаждалась его страхом, потому что, если он не мог выразить свою благодарность, что еще он мог предложить ей, кроме страха?

Нхика сделала прыжок вперед, испугав его криком, и он отпрянул назад. Воспользовавшись этим, она бросилась на него, рукой хватая за шею.

Когда они коснулись, она вплелась в его анатомию, его тело стало подвластно ей. На мгновение она задумалась об убийстве его мгновенно, сжигая всю его энергию и останавливая сердце — или может быть, что-то поэтичное, жесткое, тромб в сосуде, как тот, что она убрала у его жены.

— Что ты сделала с ней? — спросил он, голос был пустой, и она колебалась. В свои последние мгновения, когда она держала его за шею, он все еще думал о ней. Его нож ослаб в его руке, но не от ее контроля — должно быть, это было принятие, что она убьет его. Но глубокая печаль в его глазах не была для него. Она не могла источать что-то такое эфемерное, как любовь, своим даром, но теперь она льется из него как кровь из открытой раны, потоковой и заразительной. На мгновение ей даже захотелось узнать, как это должно быть, любить, выдерживая угрозу смерти.

Среди красноречивости своей ярости она увидела его тоску, и это остановило ее от того, чтобы запустить в него смерть. С яростным рычанием она вырвала нож из его руки, нанеся себе порез лезвием.

— Я исцелила ее, — крикнула она. — Ты идиот.

Приглушенный стук в дверь внизу привлек ее внимание, и она оттолкнулась от мужчины. Еще секунда, и она услышала, как хлопнула входная дверь, а затем послышались звуки шагов и передвигаемой мебели.

Нхика бросилась к окнам. С грохотом она сорвала занавески, вырвавши из потолка карниз. Он врезался в медицинский аппарат, вогнав прут в его железный корпус, но этой женщине он уже не понадобится. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что мужчина дрожит у двери, массируя пальцами шею. Он не пошел за ней.

Нхика открыла дверь ногой и потащила занавески на балкон. Они оказались гораздо тяжелее, чем она ожидала, тяжелее еще и от усталости, которая тянула ее мышцы. Но она подняла груз на плечо, следом осыпая разбитое стекло. С усилием она перебросила занавески через перила, затем привязала конец к беллюстине. Через дорогу занавески раздвинулись в окнах, и она мельком заметила любопытные взгляды, следящие за ней сквозь запертые ставни.

Нхика встала на занавеску, как только констебли прорвались через дверь.

Однако это были не констебли. Нет синей формы, нет серебряных полосок. Ни служебной кепки, ни знаков. Только боласы, деревянные захватные шесты и зубастые улыбки.

Ее клиент позвал Мясников.

Глава 2

Нхика спустилась вниз по фасаду городского дома, осторожно пропуская шелковую занавеску сквозь пальцы. Ее разрезанная ладонь размазала кровь на ткани, красный цвет впитывался в золото. Это не должно было быть таким сложным, но ее мышцы дрожали от усталости после того, как она исцелила ту женщину. Никогда больше. Но это то же самое, что она говорила и в прошлый раз.

Она приземлилась, почувствовав резкий удар и дрожании своих лодыжек. Мясники не следовали за ней по балкону, но из дома доносился грохот мебели и топот сапог по лестнице; они скоро выйдут наружу. Она повернула и побежала по улице.

Мясники вывалились из двери, как крысы из затопленной канавы, быстро нашли ее на фоне бледного известнякового орнамента города. Она ворвалась в переулок, проталкиваясь мимо автоматонов, собирающих мусор, и всех, кто загораживал ей путь. Аристократы фыркали от негодования, когда она проталкивалась сквозь них, но их возмущение сменялось шоком, когда они видели, как Мясники гонятся за ней.

Она слышала страшилки о Мясниках, призраков черного рынка, занимающихся редкими товарами-а что может быть реже, чем Гравер крови? Для аристократов Мясники были способом заставить детей есть овощи. Для яронгезе, которых Мясники клеймили и продавали как Гравировщиков крови, название «Мясник» никогда не было более подходящим.

Ее разрезанная ладонь пульсировала, когда она мчалась по переулкам. Она подавила рецепторы боли. Нхика залечит порез позже, когда будет время и силы. А сейчас тяжесть усталости тянула ее измотанные мышцы, когда она преодолевала узкие улицы и прыгала через частные дворы. Они несмотря на это преследовали ее, не заботясь о том, какую разруху они наносили садам и обслуживающим роботам.

Ее ноги несли ее на юг, в районы города, где она могла бы раствориться: узкие дороги Собачьего района или оживленный рынок Свиного. Бросая взгляды через плечо, она позволила своему инстинкту вести себя через знакомые переулки и резкие повороты.

Нхика следовала по склону холма, спускаясь на черепичные крыши, где район располагался на уклоне. Вскоре она покинула пригороды дома своего клиента и оказалась в гуще центра, девушка, затерянная среди острых крыш и оживленных дорог. Теумас был пейзажем темно-синих фасадов, шелково-черных крыш и серебряных акцентов. По сравнению с этим всем, она и ее коричневое одеяние выглядели болезненно неуместно.

Мясники были близко позади, хоть и неуклюжи на крышах. Нхика увидела внизу улицы трамвай и в ее груди вспыхнула надежда. Если бы она смогла добраться до него, Мясники не смогли бы схватить ее без привлечения внимания правоохранительных органов. Она спустилась с крыш и опустилась на улицы внизу. Далекий грохот над ней напоминал, что Мясники все еще страстно преследуют ее, но ей оставалось только добраться до трамвая и…

Повернув за угол, Нхика врезалась в кого-то