Она моргнула, выбравшись из своих мыслей. — Что здесь произошло?

— Все началось с болей в груди, и однажды она упала. С тех пор она не та — слаба, и болезненна. Сейчас она спит от всех своих лекарств, но врачи говорят, что это только для ее комфорта. Не для лечения. Они говорят, что нет больше надежды, но… — Его взгляд скользнул по женщине, его выражение было печальным. — Я в это не верю. У нас были планы. Это еще не конец.

Нхика приблизилась к женщине. — И что думают врачи, что это за болезнь?

— Болезнь крови, вероятно, по материнской линии. Но ее мать никогда не была такой. — Мужчина поправил свой халат, прочищая горло с видом ученого. — Если мне пришлось бы угадывать, я бы сказал, что это те невидимые микромы, какая-то атака на ее сердце. Мы только что вернулись из поездки за город. Возможно, она заразилась чем-то там.

Он сказал это высокомерно, и Нхика поняла, что он не знает ни одного настоящего теоретического положения о микромах. Он просто повторяет слова, которые видел в газетах, или, возможно, от врачей. Она могла бы сказать ему что угодно, и он, вероятно, поверил бы ей.

Нхика потянула шею. Это будет легко.

— Теперь я проведу свой собственный осмотр, — сказала она.

— Без перчаток? — спросил он, скривив губы от подозрения. Он не спросил бы этот вопрос, если бы она была теуманкой, но прикосновение яронгезийки, подобной ей, стало опасным среди суеверных.

— Через кожу не почувствуешь пульс, а, как вы могли заметить, я едва могу позволить себе шелк, — сказала она. Нхика сдержала горечь; он был не первым, кто подвергал сомнению ее обнаженные руки.

С нерешительным кивком он разрешил ей работать, и она разыграла небольшой физиологический осмотр. Затем она протянула руку к шее женщины — медленно, чтобы показать, что не нанесет вреда. Двумя пальцами в районе подбородка, это выглядело так, будто она проверяет пульс. Но на самом деле это было намного больше.

Соприкосновение кожи к коже на ее пальцах вызвало бурный всплеск энергии, прежде всего по сосудистой системе женщины — каждая вена и артерия, разветвляющаяся в кровеносные пути по всему телу женщины — а затем по ее нервной системе, прыгающей по нейронным связям, как делают электрические импульсы. Нхика погрузила свою энергию в кости женщины, вплелась в скелет и костный мозг, а затем в мышечную систему, ее сознание проникало сквозь сухожилия и мышцы.

Нхика почувствовала призрак боли женщины, отраженный в своей собственной грудной клетке, разрываясь о ребра. Боль расширилась с ее сочувствием, и она подавила их обеих, но лишь после того, как узнала источник боли. В сердце женщины была группа поврежденной ткани, лишенной крови.

Нхика узнала все это за считанные секунды, меньше, чем потребовалось бы для измерения пульса. Когда она убрала руку, она знала все заболевания этой женщины, могла видеть историю тела этой женщины, вырисованную на развернутом плетеном полотне ее анатомии.

Но она ничего не сказала, потому что даже идиот, как ее клиент, мог бы сложить два и два. Даже идиот мог бы понять, кем на самом деле была Нхика, кем-то гораздо хуже, чем фальшивый целитель.

Вместо этого она открыла свою сумку с настойками — все всего лишь несколько капель ароматического масла в воде. Плацебо.

— Для облегчения боли, я предлагаю немного экстракта лакрицы, как в чае, так и прямо в каплях. Что касается микромов, я бы предложила — Что у нее было в избытке на данный момент? — эвкалипт, наносить его на грудь в течение недели.

Он кивнул, а потом, казалось, вспомнил, что он более разборчивый джентльмен. — Что это все делает?

— Лакрица имеет определенную структуру углеродных колец, которые связываются с болевыми рецепторами, чтобы облегчить их, — сказала она, махнув рукой, как будто детали ее вгоняют в скуку. Теперь она также говорила от себя, выбрав слова из украденных учебников. — А эвкалипт, ну… Он обладает естественными антимикромными свойствами. С моим титром, он сильнее, чем фермициллин.

— Сильнее, чем фермициллин? — повторил он, и подозрение проскользнуло в его голосе. Неужели она зашла слишком далеко в своем невежестве?

— Фермициллин изготавливается из плесени, понимаете ли, поэтому требуется много обработки, чтобы убедиться, что он безопасен для употребления человеком. Он разбавлен, так сказать. Но эвкалиптовое масло совершенно натуральное, так что нет необходимости разбавлять его антимикромные свойства. — Она улыбнулась ему невинной улыбкой, готовой ко лжи. — Это секрет, за раскрытие которого производители лекарств готовы были бы меня убить.

Это, казалось, удовлетворило мужчину, и он снова кивнул, как будто она сказала что-то вполне логичное. — Сколько я вам должен?

Она прищурилась, пытаясь определить, насколько она может его обмануть. Хотя он казался отчаявшимся, излишне высокая цена может только усилить его сомнения. Так что, может быть, что-то среднее, просто чтобы прожить до следующей аренды. — Я хочу, чтобы ваша жена полностью поправилась, поэтому я готова снизить цену для такого критического случая. — Нхика взглянула на женщину, похожую на труп в своей постели. Она могла бы ее вылечить, правда, если бы захотела. На мгновение она чуть было не подумала об этом. Но ее живот заурчал от голода, и она вспомнила, что не может тратить энергию.

— Пятьдесят хем за курс эвкалиптового масла, и я снижу до двадцати за лакрицу, — решила она. Нхика наблюдала за его выражением, наполовину ожидая, что он обвинит ее в обмане за хемы. Но его глаза выражали только решимость, когда он подошел к постели, взяв женщину за руки.

— Хонья, дорогая, я нашел что-то, что может помочь. Это еще не конец.

Его хладнокровность покинула его, заменившись только нежностью, губы в полуулыбке и мягкими взгляд. Нхика почти ожидала, что одна его любовь растопит бледность с губ женщины, вернет румянец на ее кожу. Она отвернулась, укусив себя за щеку. Когда ее глаза упали на ночной столик, она обнаружила записку врача женщины, неправильный диагноз гаметическое заболевания рядом с вопросом: «Хотели бы вы пожертвовать тело вашего близкого для Инициативы Санто по исследованиям?» Мужчина отметил «Нет».

Когда она наблюдала за мужчиной и его женой, сочувствие проникло в ее грудь, но она вогнала свои ногти в ладони, чтобы заткнуть его. Нхика, нет. Не ведись на это.

Но у мужчины явно не было никого другого.

И у тебя их тоже нет, и у тебя нет энергии на это.

Он заплатит