Ещё через несколько минут дверь распахивается и появляется биодроид.

– Вставай. Я погружу тебя в гибернацию, – требует бездушная машина.

– Нет, – мотаю головой и опять плачу. – Ты починил челнок?

– Не до конца. Но пока всё стабильно. Вставай, Лана. До «Убежища» лететь ещё тридцать световых лет.

– Я не хочу засыпать. Не хочу в это убежище. Я хочу к Максу!

– Макс мёртв, – рубит репликант, и мне хочется его ударить. Толку, правда, никакого не будет, разве что руку себе сломаю об эту железяку.

– Иди обратно и принеси его тело, – требую через время. Робот действительно уходит.

Со вздохом поднявшись, начинаю свой осмотр. Но не нахожу ни уборную, ни маломальскую очистительную комнату. Зато нахожу закрытые железные двери с окошками и табличкой «Криокамера». Заглядываю. Внутри стеллажи и белые ящики. Чёртова корпорация отправила нас в космос и не озаботилась самым необходимым! Например, что будут делать люди во внештатной ситуации? Кухни нет, ванной нет. В одной из кают нашла столы и даже раковину. Но вот из еды и посуды ничего нет. Если челноком управляли дроиды и репликанты, им еда не нужна. Как и сон, и вода. А вот в криокамере какие-то биологические контейнеры.

– Куда его? – спрашивает репликант, остановившись за спиной. Не хочу поворачиваться. Просто машу в сторону одного из белоснежных столов.

Он обходит меня и кладёт тело любимого на стол. Опять плачу и подхожу ближе.

– Мне нужны наши чемоданы. Сходи в багажный отсек, и нужно ещё проверить те валяющиеся капсулы. Не пострадали ли люди и можно ли их разбудить?

– Я проверю, но будить не буду. И ты не будешь, – замечает репликант.

– Почему? Вдруг среди них есть кто-то, кто поможет разобраться с управлением и координатами?

– У тебя есть я, – сухо бросает робот и выходит.

Подхожу к жениху, глажу по волосам и давлю очередную истерику на корню. Через несколько минут репликант возвращается с нашими вещами. Переодеваю Макса. Кое-как оттираю запёкшуюся кровь и стараюсь не смотреть на его раны.

– Поврежденные капсулы разбиты и люди мертвы. Остальные в гибернации. От мёртвых тел нужно избавиться. В том числе и от него, – отчитывается дроид, вздрагиваю и испуганно таращусь на него. Во мне поднимается волна злости и возмущения.

– Мы похороним его и остальных, как только доберемся до хоть какой-то пригодной для жизни планеты! – цежу сквозь зубы, подавив эмоции. – Переложи всех в свободные капсулы. И Макса тоже.

– Разложение это не остановит.

– Зато криокамера остановит!

– У тебя есть ключ? – репликант говорит без эмоций, но мне чудится в его вопросе некая издёвка или ирония.

– У меня есть ты! – рявкаю и подхожу к распахнутым чемоданам.

Хоть робот и не согласен со мной, но выполняет все приказы. Переносит мёртвые тела в капсулах в криокамеру, которую отпер инструментами из чемодана Макса.

Как только дверь за капсулой жениха закрывается, силы покидают меня. Я стекаю по стенке на холодный пол и, прижав к груди одну из любимых толстовок Макса, плачу. Не сдерживаясь, воя на весь челнок. Икая и трясясь. Репликант садится рядом, вытягивает ноги вперед и ждёт, когда закончится моя истерика. Он не умеет утешать, не умеет жалеть, он не человек. Бездушная машина со знаниями и воспоминаниями любимого.

– Что случилось в машинном отсеке? – тихо спрашиваю. Мне нужно знать, отчего умер мой любимый мужчина.

– Из-за удара астероида, один из трёх двигателей вышел из строя. Повредился воздушный компрессор, который подаёт под давлением жидкий водород и кислород. Макс отключил этот двигатель перед ремонтом. Но в таких челноках всё автоматизировано и стоило ему открутить защитную крышку, чтобы добраться до компрессора…. - репликант замолкает из-за моего громкого всхлипа и опустив голову, смотрит. – Он получил травмы несовместимые с жизнью и принял единственное правильное решение. Его можно было отправить в анабиоз, как ты и хотела. Но это была бы лишь отсрочка неизбежного. Как только бы срок гибернации закончился, Макс бы умер.

– О чём он думал в последнюю минуту? – перебиваю, задыхаясь от боли в груди.

– О тебе, – буднично замечает дроид, его глаза светятся ярко-жёлтым светом. Он смотрит на белоснежную стену и появляется изображение из прошлого. Моё изображение. Наше знакомство. Университетский двор. Я спешу на экзамен. Молодая, в белом сарафане и с большими надеждами в глазах. Мечтала изменить мир к лучшему, избавить планету от радиации и загрязнений.

Недалеко несколько студентов играют с нанитами в виде насекомых. Их создали, чтобы заменить исчезнувших на всей планете пчёл. Но мальчишки используют этих бионических насекомых, чтобы развлечься. Нанороботы жужжат и дерутся друг с другом. И ради шутки они отправляют свои игрушки за мной. Я не замечаю их, бегу, так как опаздываю. Наниты влетают в волосы и жужжат. Вскрикивая, отбиваюсь от них и не замечаю ступеньку, об которую спотыкаюсь. Но меня ловит Макс. Как в старых фильмах. Я падаю прямо в его руки и глупо таращусь испуганными круглыми глазами. Он улыбается. Так озорно, по-мальчишески. Один за другим вынимает всех механических насекомых и, давя в кулаке, выкидывает в сторону.

– Ты что делаешь?! – кричат на него те студенты и спешно подходят, но мы их не замечаем. Просто смотрим друг на друга. Макс любуется мной, а я им.

Моё лицо единственное остаётся в кадре, и картинка пропадает. Закусив губу, закрываю глаза и кладу голову на железное плечо сидящего рядом робота.

– Ты подумала о гибернации? Человеческий организм долго не продержится без еды и воды, – подаёт голос бездушная железяка.

– Я не лягу в капсулу, – отвечаю глухо. – Покажи лучше ещё нас.

– Макс хотел, чтобы ты жила.

– Нет. Макс хотел, чтобы ты починил корабль до прихода подмоги. Хватит со мной спорить. Покажи.

Репликант сдаётся и вновь показывает воспоминания жениха. Сколько мы так сидим, не знаю. Да