жестами пытаясь остановить Ракель, которая собирается встать и уйти. — Мне нужно поговорить с тобой кое о чем и попросить помощи. Я знаю, что ты мне поможешь.

— Помощи? — Ракель кладет свою сумку к себе на колени, скрещивает руки на груди и презренным взглядом смотрит на Эдварда. — А с чего бы вдруг ты решил просить у меня помощи? Решил предложить мне присоединиться к твоему клану и грохать людей вместе с тобой и твоим ублюдочным дядюшкой Майклом?

— Нет-нет, я…

— Я не желаю тебя слушать, МакКлайф, — сухо бросает Ракель. — Сначала ты оскорбляешь меня, мою подругу, моего жениха и даже будущую свекровь. А теперь подходишь такой весь хорошенький, миленький и невинный и просишь о помощи. Смотря на меня жалостливыми глазками с мыслью, что это тебе поможет.

— Ох, послушай, Ракель… — Эдвард приземляется за столик напротив Ракель и складывает руки на столе, пока та заметно напрягается и нервно сглатывает. — Я знаю, что отвратительно поступил с тобой. Но клянусь, я вовсе не такой плохой, как вы все думайте.

— Мы уже давно все поняли: ты притворялся, что всем сердцем любишь нас, но за спиной продумывал план убийства с надеждой, что тебе удастся заполучить все наше имущество. Не раскусив мы тебя, ты бы точно довел это дело до конца.

— Вы неправильно поняли меня! Я никогда даже и не думал грабить и убивать свою семью. Мой настоящей целью всегда была справедливость. Справедливость, которой я добьюсь, если не позволю дяде Майклу получить наследство и заберу у него все, что он украл.

— Не делай из меня дуру, МакКлайф. Я не настолько глупа, как ты думаешь. И уж точно не собираюсь поддаваться твоему обаянию и ради твоей смазливой рожи делать все, что тебе хочется. Рассказывай эти сказки кому-то другому, кто не знает, какой ты на самом деле жадный и мерзкий гад.

— Клянусь всем на свете, мне не нужны чужие деньги! — с жалостью во взгляде восклицает Эдвард. — Я никогда даже не думал о том, в чем вы меня обвиняйте.

— Ты сам во всем признался — так что не надо забирать свои слова назад. Забыл, как недавно орал, что хочешь стать таким же богатым, как и Терренс? Как ты оскорблял и унижал нас, хотя мы никогда не делали тебе ничего плохого и всегда любили! С искренней верой в твою порядочность!

— Мне реально стыдно за то, что я выставил себя психованным козлом. Я сожалею обо всем, что тогда сделал и наговорил. Я никогда не думал так плохо о ком-либо из моей семьи. И я уж точно не играл в любовь. Я реально люблю тех, кого искал так много лет.

— Ты любишь только себя и деньги! — немного грубо заявляет Ракель. — А на других тебе совершенно наплевать! Зависть к брату, злость из-за безденежья и жажда денег превратили тебя в монстра. Бесчувственного монстра, готовое с легкостью убивать и грабить.

— Прошу, не считай меня монстром… — с жалостью во взгляде качает головой Эдвард. — Даже несмотря на нищету, я ни за что не пойду на преступление. Мне нужно только то, что принадлежит мне по праву. Наследство отца. Я не могу позволить этому козлу Майклу забрать у отца последнее и пользоваться ЕГО деньгами.

— Не пытайся разжалобить меня своими глупыми сказками. В прошлый раз я увидела и услышала достаточно, чтобы ты разочаровал меня. А раз ты выбрал этот путь, то проваливай отсюда и живи на ворованные деньги. Только потом не надо сожалеть и ненавидеть себя, когда будет уже поздно.

— Да не собираюсь я ни у кого ничего воровать! Я не вор и никогда им не стану. А борьбу за свои права и интересы еще никто не отменял.

— И на кой черт тебе все это надо? Чтобы разбогатеть? Обрадовался, что папочка вдруг решил завещать тебе немного денежек и несколько процентов акции компании в придачу? Уже начал представлять себе шикарную жизнь, которой можешь зажить? Ради этого чертового наследства ты посмел так омерзительно поступить со своей семьей! С матерью, отцом, братом… Со мной…

— Ракель…

— Ты предал нас всех и теперь хочешь, чтобы мы забыли твои поступки и простили тебя? Нет, Эдвард, даже не надейся! От тебя уже отвернулись твой собственный брат и твоя собственная мать! Потому что ты стал чудовищем! Чудовищем, которое готово убивать ради кучи денег, независимо от того, чужие ли они.

— Я знаю… — Эдвард на секунду отводит взгляд в сторону. — Но я хочу, чтобы все было иначе! Я не хочу быть тварью в глазах своей семьи, потому что не делал того, в чем меня обвиняют. Вы все думайте, что я якобы хочу убить тебя, маму и Терренса и потом завладеть всем вашим имуществом. Но это ложь! Ложь!

— Еще раз говорю, ты сам все подтвердил.

— Я никогда не говорил откровенно, что искал вас для того, чтобы потом ограбить и убить. Вы слышали только про наследство и мое желание получить его, потому что оно принадлежит мне по ЗАКОНУ.

— Хватит, Эдвард! Меня тошнит от твоих жалких попыток оправдать себя и отвести все подозрения в сговоре с Майклом или игре против него.

— Послушай, Ракель…

— Я с самого начала считала тебя подозрительным типом и была уверена, что ты попьешь очень много нашей крови. И вот что вышло — ты глубоко наплевал нам в душу и жестоко предал всех. Знали бы мы, какая ядовитая змея окажется среди нас, то ты бы никогда не стал нам родным. Ни-ког-да!

— Я прекрасно понимаю твою обиду. Но поверь, если бы у меня шанс доказать, что я не такой плохой и никогда не замышлял ничего плохого против своих близких, то несомненно воспользовался бы им. Мне и так плохо от того, что моя собственная семья считает меня таким же подонком, как и эта тварь Майкл, которого только на костре сжигать за все его грязные делишки.

— Мы не виноваты в том, что ты пошел по его стопам из-за жажды денег и желания мести. И знаешь, мне обидно. Обидно, что из-за тебя страдают два невинных человека. Что страдают Терренс и Наталия. Они любили тебя и не верили, что ты пойдешь на такие ужасные поступки и предашь их. Даже мне не так обидно, потому что я никогда не была так уж близка с тобой. Но мне хватило понять, что от тебя нам всем нужно держаться подальше.

— Клянусь, я никогда не завидовал Терренсу из-за того, что он лучше меня во всем. Напротив