- Вот я сейчас потрясу мирных, бедных путников, глядишь, станете еще мирнее и беднее, - откинув голову, она загоготала своей шутке.

- А если мы против? - Рип поудобнее перехватил парализатор.

- Тогда кто-то из вас станет короче… на голову!

- Наверное, тебе не попадались настоящие мужчины, - предположил Эйсай. - На грабеже крестьян можно и осмелеть.

- Мужчин попадалось много, и почти все они храбрились, называя себя настоящими, потом в Элладе становилось на одного настоящего мужчину меньше. Так что я не знаю, кого вы называете: настоящий мужчина.

- Не могу сдержаться, когда при мне похабят род людской, - Эйсай протянул Персею парализатор. - Подержи.

- Что ты задумал?

- Косточки поразмять, - подмигнул Винклеру Эйсай.

- Только не долго, - предупредил Рип. - Нам до Дельф еще топать и топать.

- Обижаешь.

Нихонец вышел вперед.

- Ну как, Медуза, поиграем?

Женщина поудобнее перехватила меч.

- Ты безоружен, чужак.

- Тебя это смущает, или боишься?

Не дожидаясь продолжения, разбойница, бешено вращая оружием, наверняка насмотрелась показательных боев, понеслась на юношу.

Эйсай не шевелился, но когда нападавшая подошла достаточно близко, он ушел в сторону, одновременно присев и выставив ногу. Увлекшаяся атакой разбойница плюхнулась прямо в дорожную пыль.

Когда она поднялась, перекошенное и чумазое лицо слабо напоминало человеческое.

- Осторожнее! - крикнул другу Рип. - Она рассердилась не на шутку.

- Медуза, не кривись, ну подумаешь, упала, - подлил масла в огонь Эйсай. - Правда, прическу немного подпортила, так она и так у тебя…

Занеся меч, женщина кинулась на обидчика.

Тренированный в лучших традициях школ боевых искусств, Эйсай грациозно ушел в сторону.

Так они и кружили. Разъяренная фурия и веселеющий с каждым разом нихонец.

Юноша не забывал откалывать “лестные” комплименты, периодически окуная соперницу головой в полюбившуюся ей пыль.

«Ой, Медуза, что-то в последнее время ты часто падаешь, часом не пьяна?»

«И незачем каждый раз так обнажать свои прелести, они меня абсолютно не возбуждают…»

«Хотя с другой стороны… - улучив момент, Эйсай хлопнул пыхтящую разбойницу по объемистому заду. - О-о-о, - тут же причмокнул он губами. Будь у меня побольше времени…»

В очередной раз взвыв, Медуза кинулась на обидчика.

- Кстати насчет времени, - напомнил Рип, - пора кончать. Не до вечера же ты собираешься развлекаться.

Эйсай притворно вздохнул.

- Прости мон шер, но долг и обстоятельства разлучают нас.

В следующий бросок, он поднырнул под женщину и ударом по кисти ловко выбил меч из ослабевшей руки. Оружие звякнуло о придорожный камень, и оказавшаяся ни с чем Медуза замерла как вкопанная.

Занесенная рука Эйсая опустилась сама собой.

- Я не бью женщин… разве что если они сами об этом попросят.

Растрепанная, красная от усталости, злости и стыда, разбойница тяжело опустилась в дорожную пыль.

Совершенно невероятно, но казалось, что эта груда мышц и жестокости, сейчас расплачется.

Нихонец присел рядом и похлопал женщину по плечу.

- Не расстраивайся. Просто я оказался сильнее, и, знаешь, мой тебе совет, бросай это дело. В следующий раз тебе может попасться не такой великодушный противник. Эй! - он повернулся к друзьям. - У нас есть что-нибудь. Давайте поможем женщине начать новую жизнь.

- Я девушка, - растирая сопли, поправила Медуза.

- Э-э… гм, девушке новую жизнь.

- У меня пятнадцать драхм, - порылся в карманах Рип.

- И у меня пара, - добавил император.

Эйсай протянул деньги Медузе.

- Как тебя зовут?

- Мемона, - всхлипнула она. - Наш кузнец Графитус недавно овдовел и обещал на мне жениться, вот я и решила заработать… на свадьбу… на подарок…

- Теперь у тебя есть деньги, и… передай Графитусу, что ему сильно повезло.

Девушка подняла красные глаза.

- Ага, - совсем по-детски произнесла она, и неожиданно, обвив мускулистые руки вокруг шеи Эйсая, с силой притянула его к себе и поцеловала прямо в губы.

Нихонец и его друзья настолько опешили, что замерли в немой сцене.

- Вот! - Мемона вспорхнула и убежала в лес.

Красный, как рак нихонец двинулся к попутчикам.

- Казанова-а, - изрек император.

- А Оля…

- Ни слова, - поднял руку Эйсай. - Еще одна шуточка и убью. Обоих. Эй! - он огляделся по сторонам. - А где Персей?

Только сейчас Рип и император осознали, что, увлеченные схваткой, совершенно забыли о мальчике.

- Может, отошел по нужде? – предположил Рип. – Не мудрено, при эдаких-то потрясениях, вот и прихватило мальца.

- Персей! – позвал Таманэмон. – Персе-ей, где ты! Выходи!

Лес шумел, птицы пели – вот и все звуки.

- Ничего не понимаю, может с ним что-то случилось?

- Эй, а где мой парализатор! – воскликнул нихонец.

Начали искать. Парализатор исчез вместе с Персеем.

- Он на него сразу глаз положил, - вспомнил Рип.

- Ворюга! А ведь Хирон предупреждал, ну только попадись он мне…

- Это вряд ли, - Таманэмон похлопал юношу по плечу. – Если он не дурак, а мальчик далеко не дурак, то он уже далеко отсюда. Это его мир, и вряд ли мы догоним беглеца.

- Нет, ну каков подлец! - не унимался Эйсай. – Спал, ел с нами, все подлащивался: «А это что у вас… а это?..» Тьфу. И я тоже хорош, сам ему парализатор отдал. Хорошо еще, что заряда всего на несколько раз осталось.

- Хватит карать себя, - положил конец страданиям нихонца Рип. – Ну, виноват, ну отдал, ну мы не доглядели, не умирать же. Дорогу к Дельфам, сами найдем, будем спрашивать. А что до Персея, то пусть это останется на его совести, если она у него, конечно, есть. Глядишь, и вправду царем станет…

Крики самок, крики детей, крики стариков и самое страшное - крики мужчин. Воинов. Крики страха. Крики бессилия.

Гуартыкодн - старейшина племени Шаабкартнг и Хранитель Текруптнга с трудом поднял бородавчатую голову.

Предсмертная пелена застилала глаза старика. Он посмотрел налево, где перерезанный почти пополам страшным оружием чужаков, лежал его сын. Его красавец Суортыгодн.

Он перевел глаза, на подрагивающий обрубок - все, что осталось от левой руки. Этой рукой Гуартыкодн принял копье из рук умирающего сына и один на один пошел с ним на главаря…

Он посмотрел вперед, где дымился развороченный ствол священного дерева Текру.

Рядом со стволом, стоял он - главарь, вожак врагов… нет, не врагов, - убийц его