Взгляд Тильи изменился.

Вновь этот безумный блеск в её глазах.

— А то, что нужно мне я уже проделала сама, — сказала Тилья. — Хочу, чтобы ты знала, милостивая Госпожа: золотом и волосами мои дары тебе сегодня не ограничатся. Совсем скоро для тебя будут ещё подношения. Ритуал уже завершён. Остановить его не смогут. Жизни всех этих никчёмных людишек, что так радовались его смерти, я бросаю на твой алтарь, Сионора. В благодарность за твою любовь. Весь этот праздник будет в твою честь, милостивая Госпожа. И в память о нём.

Она отвесила глубокий поклон. Встала на колени. Вновь забормотала слова молитвы.

Её тихому монотонному голосу вторил треск пламени в фитилях свечей.

И вдруг Тилья прервалась, подняла на меня лицо.

— Я всё же кое о чём тебя попрошу, милостивая Госпожа, — сказала она. — Прислушайся к моим словам. Куда бы ни попал Линур после смерти — в свой Лес, в чертоги богов или в пламя инферно — я хочу отправиться туда же. Пожалуйста, милостивая Госпожа! И даже если там мы не сможем быть вместе, даже если нам уготованы разные посмертия… Пусть хоть на мгновение я окажусь рядом с ним, увижу его снова! Это всё о чём я молю тебя, милостивая Госпожа. Если это в твоих силах — не оставь мою просьбу без внимания.

Тилья улыбнулась.

Я посмотрел в её глаза — невольно вспомнил, как увидел их впервые: там, в бараке лагеря огоньков.

— Спасибо тебе, Сионора, — сказала моя зеленоглазая подруга. — Мы любим тебя, милостивая Госпожа. Так же, как ты любишь нас.

* * *

— Линур, вставай!

Лицо Тильи, зал храма, трепетавшее на фитилях свечей пламя — всё исчезло.

Маленький кулак толкнул меня в бок.

— Хватит дрыхнуть, мальчик, — сказал голос Нормы. — Не думай, что я позволю тебе снова пропустить утреннюю тренировку! Вставай, ленивый тупица!

Я открыл глаза.

Поморгал, прогоняя пелену влаги.

Увидел освещённый светом фонарей потолок комнаты в доме деда, ярко оранжевые волосы и ухмылку рыжей девицы. Сообразил, где нахожусь. Понял, что храм всех богов и Тилья мне лишь приснились. А вот посыпанное веснушками лицо я сейчас видел наяву.

— Вставай, мальчик, — повторила Норма. — Надаю тебе тумаков, да пойдём завтракать. Слышишь меня? Хватит валяться! Скоро за тобой уже явится магик. Или ты сегодня не собираешься учиться?

* * *

Для тренировочных поединков принцесса повела меня на посыпанную песком площадку за домом. Свежий утренний воздух быстро прогнал сонливость (давно я не видел росу на траве!). Чтобы не замёрзнуть, пришлось двигаться. Провёл с Нормой десяток боёв на мечах. В последнем поддался: иначе бы рыжая не успокоилась до полудня — очень уж ей хотелось меня победить.

За завтраком выслушивал остроты и хвастовство принцессы. Та словно злилась на меня: то и дело старалась поддеть словами. Вспоминала Тилью: всё твердила, что та меня обокрала и бросила; называла мою подругу не иначе как «колченогой розой». Не забыла принцесса и про Белину, знатно промыла той косточки. Язвительные замечания Нормы помешали мне в полной мере насладиться кофе.

Сиера вар Жунора я встретил, как спасителя.

Хотя не понял точно, кого именно спас мой учитель: меня от колкостей Нормы или саму рыжую от моего всё нараставшего гнева.

* * *

Сегодня я не бросился сходу изучать новые плетения, когда очутился в «пещере сокровищ». А плюхнулся на облюбованный ещё вчера диван и обрушил на сиера кит Мулон град вопросов, возникших у меня вчера в процессе прочтения труда сиера вар Луса. Все они так или иначе касались портальных камней. Причём, не только конструкции их плетения, но и вариантов использования готовых артефактов.

Прежде чем пуститься в объяснения, учитель сам задал мне вопрос.

— Почему вас так заинтересовали именно портальные камни, сиер князь? — спросил он. — Не сочтите мои слова за праздное любопытство. И можете не отвечать, если не хотите; или если ваш ответ коснётся политики. Как уже говорил, с политикой связываться я не желаю. Но наверняка смог бы дать более верные пояснения, понимай я подтекст вашего интереса.

Я расставил на столе чашки, плеснул в них из кувшина ещё горячий напиток.

Воздух наполнился ароматом кофе.

— Тут никакого секрета нет, сиер вар Жунор, — сказал я. — Признаюсь вам честно, моё положение сейчас мало чем отличается от вашего. Я живу вдали от родных мест. И сейчас полностью зависим от других — от их желаний и мнений. Пусть я и считаюсь здесь, в Вульфгарде, князем. Но чувствую себя едва ли не пленником. У меня, по сути, нет никакой свободы. Не могу даже самостоятельно отыскать свою подругу.

Показал учителю свиток с пропуском в имперское магическое хранилище.

— Мне разрешили посещать только «пещеру сокровищ», — сказал я. — Не Селену, не Валесские горы, не родное поселение — только одно место. Да и здесь я могу бывать лишь с чужого одобрения. Пока я жил не один — с подругой — все эти ограничения меня не смущали. У меня были Тилья и магия. Всё остальное меня мало интересовало. Ничего другого я и не хотел.

Я посмотрел сиеру вар Жунору в глаза.

— Теперь моя жизнь изменилась. Я выбрался из тюремной ямы. Но получил только видимость свободы. Мне не позволяют отправиться за Тильей. Да и допуск к магии у меня… временный. Вы понимаете, о чём я говорю, сиер кит Мулон? Собственный камень телепортации смог бы здорово упростить мою жизнь. Он дал бы мне свободу передвижений. Снизил бы мою зависимость от чужих прихотей и неинтересной мне политики.

Показал на шкафы.

— Я мог бы приходить в это место в любое время, — сказал я. — Заниматься магией, когда захочу и сколько захочу. Не вилять хвостом перед родственниками, в страхе потерять сюда доступ. Не соглашаться с их требованиями и не следовать их советам. Мог бы путешествовать по миру, не спрашивая на это чужого дозволения. Впереди моя семнадцатая зима, сиер вар Жунор! Я маг! И я охотник. А мы, охотники, свободолюбивый народ. Хотя некоторые об этом и позабыли.

Почувствовал, что мои слова стали излишне эмоциональны; вспомнил о дыхании, о подбородке.

Добавил:

— Я давно не нуждаюсь в чужой опеке. Зато хочу обрести свободу.

— И вы считаете, молодой человек, что обретёте