Она поморщилась, стараясь не засмеяться.

– Ты каждый день звонишь маме, просто чтобы поздороваться, – сказала она.

Я ухмыльнулся. Наверно, она сама этого не поняла, но очередь была моя. Я, однако, возражать не стал. Я обнаружил, что мне нравится, когда она говорит обо мне.

– Не буду отрицать. Я горжусь тем, что я – маменькин сынок, но всего несколько раз в неделю.

Раз и булочку она не ела, я отщипнул от нее кусочек и скормил Алой. Она удивилась, но приняла его. В отместку она оторвала почти половину булочки и сунула ее мне в рот.

– Ты любишь девушек.

Я быстро прожевал и проглотил.

– Ха! Слишком просто. Но неверно. Теперь я люблю всего одну. И у меня такое ощущение, что так будет еще очень, очень долго.

Она поперхнулась. Я коснулся ее руки и потер кожу большим пальцем.

– Я не знаю, что мне с тобой делать, – тихо сказала она.

– Дай мне шанс, – шепнул я. – Будь со мной.

Я заглянул ей в глаза. В их глубине можно было утонуть. В них столько всего таилось. Океан боли и любви.

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – проговорил я, по-прежнему держа ее за руку. Когда она кивнула, я начал.

– Когда я тебе сказал, что никогда раньше ничего подобного не испытывал, я был серьезен как никогда в жизни.

Она будто собралась мне что-то возразить, но потом передумала и просто промолчала. Я сдался. Не готова, значит, не готова. У меня много времени, чтобы ее переубедить. В конце концов она научится мне доверять.

– Блинчиков? – спросил я с надеждой.

Она покачала головой.

– Мне через несколько часов на работу, Калеб. Не могу.

– Я тебя довезу до работы.

– Нет.

– Ты еще не устала говорить мне «нет»?

– Нет.

Ох, эта девушка… Я подвинул к ней стул, она недоверчиво на меня взглянула. Взяв ее за запястье, я потянул ее с места. Она охнула и приземлилась мне на колени.

– Калеб, – пробормотала она. – Что ты делаешь?

Я почувствовал, как мое тело тут же на нее среагировало и напряглось. Она пахла так вкусно. Я прикрыл глаза. Что. За. Ерунду. Я. Творю?

– Черт. – Я сокрушенно провел рукой по волосам. Я завелся, а она даже пальцем не шевельнула. – Прости, Алая. Просто я…

Возбудился.

Давай, будь мужиком, скажи. Все ведь нормально будет, как всегда.

– Я тебя хочу.

От осознания ее глаза расширились.

Ну вот, теперь ты все поняла. Пожалуйста, не убегай.

Я нервничал, сердце тяжело колотилось о ребра, на лбу проступил пот. Она застыла и уставилась на меня как лань, попавшая в свет фар.

– Я безумно тебя хочу. Ты – единственная, о ком я могу думать. Я по тебе с ума схожу.

Язык мой. Враг мой.

Моя проблема заключалась в том, что я слишком честен. Я обхватил ее лицо ладонями. Мы были в столовой, в обеденное время, на нас смотрели люди. Но мне было все равно.

– Калеб, мы же в столо…

– Мне плевать, что думают другие. Это неважно. Мне никто не был важен. До тебя.

Она тяжело дышала, как будто только что пробежала марафон.

– Ты мне веришь? – спросил я.

Она сомневалась, но, в конце концов, кивнула.

– Тогда ладно. Давай уедем отсюда. Еще есть время до начала твоей смены.

Я обнял Алую за талию и поднялся, потянув ее следом. Я схватил ее рюкзак, перекинул через плечо и взял ее за руку.

– Блинчики, – сказал я, но она не ответила.

– Блинчики, – повторил я и стал ждать, пока она согласится.

Она подняла на меня выразительные, прелестные глаза.

– Блинчики, – ответила она.

* * *

Вероника

Калеб снова отвез нас на пляж. Похоже, он ездит туда, когда его накрывают сильные эмоции. Я была не против. Мне нравился пляж, особенно когда рядом был он.

Он снова держал меня по дороге за руку. Мне было хорошо, но в то же время тревожно, потому что я понимала, что это входит у него в привычку, а пресечь не могла – впрочем, надо ли?

На ясном, голубом небе светило солнце, но на пляже загорало всего несколько человек. В воздухе витал запах воды, меня окутывала влажность. Калеб держал меня за руку, зеленые глаза неотрывно смотрели на меня, я словно попала в другую вселенную.

Туда, где не было проблем. Куда-то, где жили надежда и счастье.

Он расстелил на песке одеяло и потянул меня за собой. Он устроился на боку, повернувшись ко мне, а я легла на спину. Он обнял меня за талию и притянул ближе. Пляж, казалось, меня расслаблял, потому что я даже не стала сопротивляться. А может, Калеб нравился мне все больше и больше.

– Что такое, Алая?

Я вдруг поняла, что уже долго смотрю в небо, погрузившись в свои мысли.

– Расскажешь, о чем ты думаешь? – Его пальцы снова переплелись с моими. Калебу нравилось переплетать пальцы. Мне тоже. Иногда, если я долго его не видела, руку покалывало, будто она по нему скучала.

Как по мне, скучать – последнее дело. Не люблю тосковать.

Тоска – путь к разбитому сердцу. Я всякий раз себя останавливала, когда понимала, что отвечаю Калебу взаимностью. Но его присутствие и постоянная забота крушили все мои барьеры.

Я всегда его отталкивала, но он возвращался. Я видела: ему интересно, чего я так боюсь, почему от него отдаляюсь.

Я замечала, как он на меня смотрит, безмолвно моля ему открыться. Когда я повернула к нему голову, что-то в его глазах заставило мое сердце екнуть.

– Калеб…

Он ничего не ответил. В этом не было необходимости. Я видела в его взгляде понимание, терпение. И я знала, что даже если ничего сейчас не скажу, Калеб не будет давить. И почему-то именно поэтому не захотелось больше молчать.

– Мне об этом трудно говорить, – начала я. – Мне нужно…

Я села, решив отодвинуться, чтобы между нами появилось пространство. Я собиралась отдать ему часть себя, раскрыть по доброй воле собственную слабость, а для этого нужна была дистанция. Некоторая защита. Я обхватила себя руками. Калеб молча сел возле меня, ожидая, что я скажу.

– Папа был единственным мужчиной, которого я любила, и единственным, кто разбил мне сердце. Я помню времена, когда он был внимательным и любящим, но потом резко изменился. В мгновение ока он стал другим человеком.

Из-за него я сама себе стала казаться… никчемной. Он мне постоянно говорил, что я недостойна любви, что это из-за меня развалились его отношения с мамой. Я чувствовала… свою вину. Он обвинял меня во всех бедах, которые с ним случились. Снова и снова. Я… я до сих пор иногда слышу его голос. Обычно у меня получается от него отвлечься, но иногда… иногда мне кажется, что он прав. – Я помотала головой, отгоняя воспоминания, осаждавшие мое сознание.