После того как японское правительство выбрало курс на продолжение войны, Судзуки созвал парламент на чрезвычайную сессию, проходившую с 9 по 13 июня. Парламент принял билль о срочной военной мобилизации, и под давлением со стороны правых депутатов Судзуки вынужден был выступить с серией громогласных заявлений о том, что Япония готова сражаться до самого конца. Видя, как Япония уходит в крутое пике, финалом которого станет национальное самоубийство, Того и Ёнай решили сделать что-то, что остановит это падение. 13 июня они согласились, что пришло время приступить к решению третьей задачи, озвученной в решении Высшего военного совета от 14 мая: добиться посредничества Москвы для заключения мира. Кидо одобрил этот план, что помогло Того и Ёнаю убедить согласиться с ним и Судзуки. Япония начала прикладывать все больше усилий для того, чтобы завершить войну с помощью Советского Союза [Shusen shiroku 1977, 3: 69–87; Kurihara, Hatano 1986, 2: 177–178; Hirota Koki 1966: 364].

9 июня министр иностранных дел Того выступил на закрытом заседании 87-й сессии парламента. Речь его сводилась к тому, что до тех пор, пока США настаивают на безоговорочной капитуляции, ключевым для Японии становится вопрос взаимоотношений с Советским Союзом. Того говорил, что если между русскими и их англо-американскими союзниками по коалиции и есть признаки разногласий, то по главным вопросам между ними наблюдается единодушие. Поэтому он предупреждал, что Япония не должна сильно рассчитывать на то, что сможет извлечь преимущества из этого конфликта. Говоря о японо-советских отношениях, Того сослался на речь Сталина, в которой тот назвал Японию агрессором, и заявил, что в связи с расторжением пакта о нейтралитете и переброской войск и боевой техники на Дальний Восток нельзя исключать вероятность того, что СССР нападет на Японию. Что касается пакта о нейтралитете, то он оставался в силе еще 10 месяцев, однако Того считал, что прочность этого договора зависит от того, как будет складываться ситуация. По поводу того, как избежать худшего сценария развития событий, Того заметил: «Нечего и говорить, что сохранение мира на севере является для Японской империи вопросом жизни и смерти», и потому Япония должна предпринять все усилия, чтобы добиться советского нейтралитета дипломатическими средствами. В этом выступлении Того ни слова не сказал о продолжавшихся в то время переговорах между Хиротой и Маликом[138].

Во время выступления Того в парламенте Министерство иностранных дел выпустило отчет, в котором было высказано много интересных соображений. Во-первых, там говорилось, что, поскольку некоторые политики в Вашингтоне выступают за смягчение требования о безоговорочной капитуляции, Япония может воспользоваться этими разногласиями в американской политической элите. Во-вторых, касаясь вопроса об императоре, авторы отчета пришли к верному выводу, что некоторые влиятельные фигуры в американской правящей верхушке склоняются к сохранению императорского строя, считая, что он сыграет положительную роль в будущей оккупации Японии. В-третьих, насчет возможного вступления Советского Союза в войну против Японии в этом документе было сказано, что США теперь полностью уверены в том, что смогут победить Японию без помощи русских, и потому не хотят, чтобы Советский Союз принимал участие в этой войне. Можно предположить, писали авторы отчета, что Соединенные Штаты заключат соглашение с СССР, чтобы предотвратить односторонние действия русских, в случае если Советский Союз решит вступить в войну. Япония не должна сильно рассчитывать на то, что Москва пойдет на такое соглашение с Вашингтоном, поскольку поведение русских в прошлом говорит о том, что они предпочитают иметь полную свободу действий.

Речь Того и этот отчет показывают, что в японском МИДе довольно точно оценивали сложившуюся ситуацию[139].

Стимсон, Грю и Форрестон редактируют требование о безоговорочной капитуляции

В то время как японская «Большая шестерка» тайно решила искать посредничества Москвы, Трумэн 9 июня встретился с китайским министром иностранных дел Сун Цзывенем и официально проинформировал его об условиях Ялтинского соглашения. Президент дал понять, что обязан соблюдать эти договоренности. Сун выразил глубокие опасения в связи с особыми пунктами соглашения, которые ущемляли суверенные права Китая. Сославшись на данные Гопкинсу заверения Сталина в том, что он будет поддерживать Национальное правительство, Трумэн посоветовал Суну договориться с кремлевским вождем. Тогда Сун Цзывень спросил, что решил президент насчет совместного заявления союзников об условиях безоговорочной капитуляции Японии. Трумэн ответил, что всеми силами поддерживает такое обращение, но с ним нужно повременить до тех пор, пока в войну не вступят русские. Также он выразил надежду на то, что это произойдет достаточно скоро, приблизив окончание войны и спася жизни многих американцев и китайцев[140]. В тот момент Трумэн разделял мнение Гопкинса, считавшего, что объявлять ультиматум Японии лучше всего будет сразу после вступления в войну СССР.

Однако влиятельные лица в американском правительстве уже начали обсуждать, как изменить требование о безоговорочной капитуляции, чтобы умеренные японские политики сочли их приемлемыми и согласились как можно скорее завершить войну. Даже после предыдущей неудачной попытки склонить на свою сторону Стимсона, Форрестола и Маршалла 29 мая Грю без устали продвигал идею пересмотра требования о безоговорочной капитуляции. В начале июня Макклой вел «продолжительные» беседы с Грю, который убеждал его: «…мы ничего не потеряем оттого, что предупредим японцев о катастрофических последствиях использования нового оружия, которым мы теперь обладаем, и сообщим им о нашей готовности сохранить в Японии конституционную монархию»[141]. Логично предположить, что Макклой обсуждал эти вопросы со Стимсоном и они решили поддержать кампанию Грю.

Ранее Стимсон возражал против того, чтобы президент выступал с обращением о пересмотре условий безоговорочной капитуляции. Но где-то в середине июня его мнение по этому вопросу изменилось. Близость победы на Окинаве развеяла опасения военного министра, что японцы воспримут смягчение позиции США по поводу безоговорочной капитуляции как проявление слабости. Кроме того, на него наверняка повлиял Гувер. В начале июня Гувер послал Трумэну письмо, копию которого президент передал Стимсону, желая узнать его мнение. Гувер писал, что умеренная японская прослойка, «желающая спасения как нации, так и императора», с большей готовностью согласится на эти условия, если «британцы и американцы смогут убедить японцев, что не собираются выкорчевывать их, уничтожать их форму правления и вмешиваться в их образ жизни». 12 июня Стимсон, Грю, Макклой и Форрестол обсудили вопрос о безоговорочной капитуляции. На этом совещании Стимсон сообщил о соображениях, высказанных Гувером в своем письме. По словам Форрестола, «это был один из важнейших вопросов», и Стимсон был с этим согласен. Теперь военный министр твердо