— Обещаю, что сделаю все возможное. — С этими словами беру кусок бекона и откусываю от хрустящего совершенства.

Он усмехается и тянется, чтобы коснуться моей щеки, а затем устраивается на кровати поудобнее. Мне нравится эта легкая близость, которую мы разделяем, даже несмотря на то, что все это совершенно новое. Даже вещи, которые я считала важными для себя, например, потеря девственности, оказываются не такими уж важными, как я их себе представляла. Но вот это, знание того, что он сидит здесь и слушает, готовый говорить, как только я соберусь, значит для меня все.

Мое сердце сжимается, когда думаю о том, что он может уйти из моей жизни, и я решаю, что не хочу возвращаться к этому даже в мыслях. Вместо этого сосредоточиваюсь на текущей теме и на том, что хочу обсудить с ним и узнать его точку зрения.

— Я подумываю о том, чтобы раз в неделю готовить еду дома. — Я уже знаю, в какой день я буду это делать — скорее всего, в понедельник. Это один из самых неспешных дней на работе, и, как правило, именно в этот день мне стоит навести порядок в голове. Бездумное, оцепенелое, огромное количество электронных писем, голосовых сообщений и других дел, с которыми мне приходится иметь дело в этот день, обычно высасывает душу. Так что работа по приготовлению пищи, которая доставляет мне удовольствие, может стать для меня хорошим способом преодолеть этот спад и лучше подготовиться ко вторнику. По крайней мере, это неплохая идея.

— Приготовление еды раз в неделю будет означать, что у меня будет достаточно ужинов, готовых разогреть и накормить папу и маму до конца недели, чтобы им не пришлось беспокоиться хотя бы о еде. — Я делаю глоток апельсинового сока и ставлю его на место, отмечая, как серьезно Рико наблюдает за мной. — Я бы, конечно, придерживалась его плана питания и готовила бы только то, что соответствует его диете.

Я пожимаю плечами, не зная, хорошая ли это идея.

— И это был бы хороший способ поддержать папино выздоровление, взять на себя часть дополнительной работы, которую придется выполнять маме, чтобы помочь ему восстановиться, и следить за тем, чтобы он оставался на плаву.

— Ты не думала о том, чтобы обратиться в службу, которая будет делать что-то подобное для них? — Рико предложил хорошую идею, и это то, о чем я уже думала, но решила, что мне это не для меня.

— Это действительно хорошая идея, о которой я долго думала. — Я замолкаю на минуту и откусываю еще один хрустящий кусочек бекона, глядя в пространство и размышляя о том, чтобы кто-то другой регулярно готовил и доставлял еду моим родителям. — Мне нравится идея делать все самой, готовить еду с любовью, делать что-то своими руками, чтобы не было ощущения, что я просто бросаю деньги на решение проблемы, если это имеет смысл.

Мы с Рико принадлежим к разным мирам. Для него деньги могут решить почти любую проблему. Для меня же деньги не решают сердечных проблем. Не хочу сказать, что это его делает плохим, и это не отражается на нем как на человеке. Это лишь подчеркивает, что мы подходим к проблемам по-своему. Он кивает головой, когда я говорю.

— Я все понимаю.

У меня было предчувствие, что он посмотрит на вещи с моей точки зрения. Это еще одна черта, за которую я его уважаю. Даже если он считает, что я не права, он все равно находит время, чтобы выслушать мою точку зрения, обдумать ее, взвесить и в конце концов решить, что это мой выбор, даже если это не его решение проблем.

Размышляя обо всем этом, понимаю, что, возможно, мы подходим друг другу лучше, чем я когда-либо думала. Не то чтобы я хотела так думать. Я уже знаю, что мы с Рико никогда не сможем быть никем иным, кроме как начальником и подчиненным и, возможно, друзьями, с некоторыми дополнительными перепихонами на стороне.

Неважно, насколько он мне нравится и какие чувства я к нему испытываю. Важно то, кто мы есть, о чем договорились, что мы решили, и мы абсолютно не обсуждали возможность быть чем-то большим.

— Я очень уважаю и люблю твою готовность заботиться о тех, кого ты любишь. — Когда он произносит эти слова, он смотрит мне прямо в глаза, и тепло заполняет мой живот, распространяясь и захватывая каждую клеточку моего тела, пока я не представляю, как вышла на теплый летний солнечный свет.

Он протягивает свою руку и накрывает мою. На мгновение мне кажется, что сердце замирает в груди, пока он изучает мое лицо. Другая его рука тянется вверх и нежно ласкает мою щеку, а затем его рука спускается к моей шее, и его большой палец обхватывает мое горло.

Я наклоняюсь, желая, чтобы он поцеловал меня.

Он, кажется, на мгновение задумывается об этом, большим пальцем он проводит вверх и вниз по моему горлу, а затем мягко сжимает его с обеих сторон. Я выдыхаю, и дыхание покидает мои легкие, когда вижу, как сужаются его глаза и сжимается горло.

— Я хочу тебя, Рико, — шепчу я.

— Знаю. — Не знаю, почему эти слова оказывают такое сильное воздействие на мое тело, но покалывание сменяется теплом, проникающим в меня, и его рука отпускает мое горло.

— Я тоже хочу тебя. — Его взгляд переходит на мои губы, затем снова встречается с моими. — Больше, чем ты думаешь.

— Разве это не должно зависеть от меня?

— Должно ли? — Он застывает на секунду, прежде чем его рука скользит за мою голову и притягивает меня для поцелуя. Вместо ожидаемой мною собственнической, жесткой встречи он нежен и мягок, его язык проводит по моей нижней губе, прежде чем скользнуть в мой рот.

Я встречаю его без колебаний, беспокойства и страха. Я хочу все, что он готов мне дать. Я хочу его. Сейчас. Завтра. Навсегда, если буду у него.

Но эти мысли могут привести только к разбитому сердцу и слезам, так что пока довольствуюсь этим моментом, который мы разделяем; этим поцелуем, этой милой, нежной стороной его, которая так редка и невероятна.

Кажется, я влюблена в него.

Что только доказывает, какая я невероятно глупая…

Я люблю мужчину, который никогда не сможет полюбить меня в ответ.

Глава 18

Рико

То, что Сандра провела со мной в моем доме последние пару дней, стало для меня открытием.

Обычно я не люблю, когда люди находятся в